Драконам слова не давали!
Шрифт:
— Нет, потому что если мне кто-то и понадобится, то это не ты, — расставляю точки над «і».
— Какой нормальный профи пойдёт к тебе на месяц, от силы — два? — Драконовское упрямство угадывается в играющих желваках и холодном взгляде из-под чёлки. — А я хочу работать, — загибает он пальцы, — согласен на временный контракт, и вообще мне здесь нравится. Душевно очень. Ты подумай. Я всё равно никуда не уйду, — ставит этот мерзавец меня перед фактом и испаряется за дверью.
Ругаюсь сквозь зубы и закрываю глаза. Кулаки
Аккуратные три стука заставляют очнуться. Я знаю, кто стоит по ту сторону двери. Девять часов давно прошли, но её время занял раздолбай Илья. Она опять входит без приглашения. Идёт на меня решительно.
На ней — вчерашняя одежда. На лице нет косметики, отчего Ника кажется моложе своих двадцати трёх лет. Волосы гладко стянуты в хвост, но её абсолютно не портит такая прилизанная причёска. Наоборот: чётче выделяются красивые скулы, мягче прорисовываются полные губы. Про глаза под густыми ресницами я вообще молчу.
— Вот, — кладёт передо мной лист бумаги. Та-а-ак.
— Что это, Лунина? — спрашиваю, прекрасно понимая, с чем она пожаловала.
— Заявление об уходе, — храбро смотрит мне в глаза. — Вы очень чётко обрисовали, что ждёт тех, кто посмеет ослушаться озвученных вами правил. А я… всё равно буду их нарушать, поэтому лучше сразу. Не дожидаясь выговоров и прочих санкций.
— Сядь! — рявкаю так, что мне её даже жалко.
— Я тебе не собака! — огрызается почти моими словами Ника, сверкая глазами. Куда только её выдержка и покорность делись. — Не смей помыкать мной! И лучше подпиши это чёртово заявление, чтобы не тратить ни свои, ни мои нервы.
Сейчас. Разбежался. Как же. Демонстративно рву лист бумаги надвое, потом ещё раз и ещё. Кладу клочки аккуратной стопкой на край стола.
— А теперь давай поговорим, — я сама вежливость. — Присаживайся, пожалуйста, — делаю жест в сторону стула. Но Ника стоит, упрямо задрав подбородок. Бедром опирается о стол. И от этого её жеста меня почти перемыкает. Вчера. Здесь. На этой столешнице. Стоп.
Она, видимо, думает о том же. Я вижу, как судорожно дёргается её горло. Как закусывает она нижнюю губу. В глазах — отчаяние и вызов.
— Ника, пожалуйста, — слышу я свой голос. Чересчур человечный. Но, может, поэтому она, поколебавшись, присаживается на краешек стула. Испуганная птица, что готова вспорхнуть от любого резкого движения. Смотрит она так же настороженно, как и сидит.
— Я не собирался и не собираюсь тебя увольнять. Всего лишь хотел поинтересоваться, почему ты остаёшься после работы и пашешь за других. Хочу понять.
Ника опускает глаза. Тоскливо отводит их в сторону. Моргает. А затем, решившись, смотрит мне в лицо и начинает говорить.
33. Ника
К чёрту. Что он возомнил о себе? Царь-падишах местного разлива.
— «Розовый Слон» — агентство небольшое. Нет возможности нанять всех нужных специалистов. Какую-то работу делают фрилансеры — удалённые работники. А кое-что равномерно распределяется между уже имеющимися сотрудниками.
Когда я искала работу, Кры… — я чуть не оговорилась, но вовремя поправилась: — Кристине Генриховне нужен был офис-менеджер. Всё просто. Кому-то надо заниматься хозяйственными делами. Почти сразу выяснилось, что у меня кое-что получается не хуже, чем прямые обязанности.
— И она пользовалась тобой, как хотела, — в голосе Драконища — сарказм.
— Не совсем. За дополнительную работу я иногда получала премию. Иногда девочки сами подбрасывают.
— Ключевое слово во всём этом — «иногда».
Он смотрит на меня с любопытством. Пристально. Будто пытается понять, что со мной не так.
— Ключевые слова — «мне нравится». Я люблю эту работу. И основную, и дополнительную. Наверное, потому, что мне нравится работать именно здесь, в «Розовом Слоне». Деньги второстепенны, хотя и никогда не бывают лишними.
Босс задумчиво крутит ручку. Не могу оторвать взгляд от его плавных движений. И от этих длинных пальцев тоже. Красивые аккуратные ногти. Удлиненные верхние фаланги. Вчера эти пальцы такое вытворяли… Кажется, я слишком громко дышу.
Он поднимает взгляд. Серые глаза темнеют, как небо перед грозой. И я чувствую: воздух наэлектризован, потрескивает. Волна жара снесла бы меня с ног. Хорошо, что я сижу. Боже, как замечательно, что он настоял, чтобы я присела!
Не знаю, сколько мы пялимся друг на друга. Может, пару секунд, а может, полчаса. Время замерло и перестало существовать. Меня тянет к нему — несёт, как лёгкую соломинку в водоворот. Там такие мощные волны, что бесполезно сопротивляться.
Если он прикажет сейчас подойти — пойду, как жертва на плаху. Если коснётся меня — сгорю жарким факелом. Никогда не испытывала ничего подобного. А он мне не нравится даже. Бесит постоянно. Раздражает. Но у тела на этот счёт совершенно другое мнение.
— Какое у вас образование, Лунина?
Я моргаю, пытаясь выйти из транса. Он так спокоен, что мне становится стыдно. Навоображала тут. Дурочка.
— Высшее. Иностранная филология.
— И для этого вы учились в институте, чтобы быть девочкой на побегушках и чужую работу по вечерам делать?
Хороший удар. Больно. Но не смертельно. Пожимаю плечами:
— Сразу после университета я не смогла найти работу по специальности. Без опыта, молодая. Не замужем. Год-два — так считают многие работодатели — муж, декрет, ребёнок.