Драконье лето

Силаева Ольга

— Правитель лжет для общего блага, — холодно ответил Вельер. — Так же, как врали твои учителя-маги. Ты тоже о многом умолчал: волшебники Галавера куда слабее, чем кажутся.

Я вспомнил Марека, и у меня заныл живот. «Когда они поймут, что в их власти все вернуть, нам крышка».

— Кто вам рассказал? Де Вельер? Саймон?

— Не все ли равно? Я это знаю, — Вельер потянулся за кожаным мешком и извлек оттуда глиняную флягу. — Вина? Завтра будет поздно.

— Нет, — покачал головой я. — Мне нужна ясная голова.

— Не в ближайшие

четверть часа, — он криво улыбнулся, вытирая губы. — Пепел! Почему споры не кончаются звонким: «Вашу руку, вы меня убедили!»?

— Мы слишком хорошо понимаем друг друга.

— Вероятно, — Вельер усмехнулся. — Хотел бы я залезть в твою голову… стало быть, ты не прочь залезть в мою. Что ж, значит, мы ничего не добьемся. — Он вскочил легко, словно был моим ровесником. — Полетели!

Я уныло кивнул, поднимаясь. Все, слова сказаны. Вельера не переубедить… да я, кажется, и не пытался. Или все-таки пытался, сам того не сознавая?

Поздно. Такой светлый день, такое спокойное море… Как там сказал Вельер? «Когда четыре дракона спасали Сорлинн от стихии»?

Четыре дракона…

— Вельер… — хрипло начал я. — Давайте полетим к Сорлинн. Возможно, я хоть там докажу вам, что нельзя убивать родных.

— Кто впервые убил дракона, если не дракон? — Вельер глянул на меня узкими глазами, в которых стрелами темнели вертикальные зрачки. — Идеального мира не существует, Квентин. Есть только победа или поражение.

— Если врата не могут изменить мир, это не значит, что мы не можем. А вот разрушить картину мира школяра и земледельца, дракона и чародея — запросто.

— Мы теряем время, — Вельер сбросил плащ. — Ты хочешь увидеть Сорлинн? Я понимаю. Мы сделаем крюк. Но…

Он бросил на меня сочувственный взгляд.

— Не надейся.

Горестно крикнула чайка. Вельер сбросил тунику, когтем подцепил мешок и взвился в воздух.

Я снова летел в хвосте. Живот болел все сильнее; хотелось есть. Ясное небо дрожало и туманилось перед глазами: недели в воде не прошли даром. И в таком состоянии я еще хотел кого-то уговаривать?

А что делать?

Под крыльями шумели волны. Я вздохнул терпкий соленый воздух так, чтобы он заполнил все тело. Стало легче.

Четыре дракона… четыре статуи. И Линка, одна в незнакомом доме… я даже не спросил, справится ли она. Взять бы ее с собой, в воздух, на гребень, пронести над запахом волн, под облаками, выше птиц — куда-нибудь, где нет войны и Вельера. Только найти вначале Драконлор…

Я поймал себя на том, что думаю о книге как о лекарстве от всех бед. Как о давно потерянном старшем брате, который придет и рассудит всех, правых и виноватых. И нет дела, что у книги нет рта — хрупкие страницы скажут сами за себя. Ободрят Лин, утешат Эрика, удержат Вельера, положат Далену руку на плечо…

И для меня найдутся слова, наверное.

Впереди расстилался бледно-голубой залив. По прозрачной воде скользили солнечные блики, проглядывало светлое дно.

Вельер повернул голову. Черный коготь описал круг,

указывая на волны, пляж, россыпь камней на берегу. Что он хочет сказать? Что это и есть Сорлинн? Наша древняя столица, залитая водой, утопленная, забытая?

Песчаная коса, как лунная дорожка, вела к маленькому островку: белый мраморный квадрат, полузасыпанный галькой и ракушками, три грубые статуи… обломанные крылья, склоненные головы… от четвертой статуи вообще остался лишь каменный выступ…

Сердце зашлось, в ушах оглушительно застучало.

Здесь!

С этой скалы лился водопад. Здесь замерли стражами каменные изваяния. Врата времени, наш памятник, наш алтарь — где еще Корлин сберег бы работу всей своей жизни?

Я чуть не застонал. «Лин», водопад — единственный, тот самый! «Кор» — как я мог не разглядеть имя своего рода! Корлин дал нам все ответы. Мы просто не желали их видеть.

Вельер все еще глядел на меня. Я с усилием пожал крыльями и развернулся. Нет, Вельер. Ты не догадаешься, о чем я думаю. Ты готов убивать, готов драться — значит, вырвешь и книгу из рук. Я вернусь, но без тебя.

Я глубоко вздохнул, потом еще и еще раз; сердце забилось ровнее. Здесь даже воздух был другим: спокойным, мягким, с легкой медовой нотой. Осенью на море цветут крокусы — наверное, вон там, за невысокой грядой белых скал, поросших кустарником. Дома, на ферме, я видел подснежники лишь весной…

Придет новая весна. Только бы не на пепелище.

Я кивнул Вельеру. Тот моргнул — как мне показалось, озадаченно, — взмахнул хвостом и взмыл в небо. Я последовал за ним.

Полета к Серым холмам я не запомнил. В ушах звенело одно: книга, книга, книга…

Пятки ударили по плитам двора. Алая мантия, вобравшая в себя дневное солнце, согрела озябшие плечи. Рядом Вельер, подняв руки, чертил в воздухе огненную плоскость.

— Не зеркальная, — объяснил он, поймав мой взгляд. — Но даже моих, мягко скажем, средних умений хватит, чтобы раздраконить галаверских волшебников в клочья.

— Думаю, это вам не удастся, — раздался ледяной голос с галереи.

Анри де Верг стоял в тени, небрежно опираясь на перила. Как и Вельер, он был в черном, но вместо мантии мага на нем были свободные брюки и рубашка. В его руке поблескивал комок нитей из огненной паутины; две алые струйки тянулись от клубка к земле. Я проследил их взглядом и похолодел: все нити сходились у пятачка, с которого мы с Вельером только что подняли свои одеяния.

Я сделал шаг в сторону… попытался сделать. Ноги прилипли к камню, как переваренный рис.

Анри, бледный и сосредоточенный, ступил вперед.

— Я не твой отец, мальчик, — проговорил Вельер.

— Думаете, это месть отцу-дракону, который меня бросил? — Анри слабо улыбнулся. — Если бы это было так… Впрочем, сейчас я бы, наверное, не отказался. Вдруг помогло бы? Но вы ошибаетесь, Вельер. Я не мщу, и мне нужны вы.

— Это ловушка? — спокойно спросил Вельер. — Или приглашение к перегово…