Драконье пламя
Шрифт:
— Мне жаль, Эрика. Мне так жаль, — прошептала она. — Он идиот, который не увидел самого главного. Пожалуйста, не плачь из-за него. Ты гораздо больше, чем он заслуживает.
— Он… Он…
Эрика задохнулась, не в силах сказать, что он был драконом. В голове вспыхнуло его обещание убить ее и безразличие в обсидиановых глазах. Страх волной прокатился по телу, и судорога свела руки и ноги, язык онемел.
— Он идиот, — закончила за нее наставница и отстранилась.
В ее руках что-то появилось, и она сунула какой-то мешочек под нос Эрики. Она невольно втянула воздух на очередном всхлипе, и приторная вонь каменной
— Поспи, Эрика, — прошептала наставница, нежно гладя ее по волосам. — Тебе нужно успокоиться, чтобы взять себя в руки и снова контролировать свою магию. Мы ведь не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. До твоей свободы осталось всего ничего. Всего пара недель, и ты сможешь контролировать свою жизнь сама, не завися ни от кого. Сможешь сама выбирать свою судьбу. Поспи, девочка.
Невыносимая тяжесть навалилась на нее, думать стало трудно. Эрика не смогла перебороть слабость, мгновенно сковавшую все тело. Веки закрылись, и сон обрушился на сознание, лишая всех мыслей и погружая во мрак без сновидений.
Маркус судорожно дышал, стоя посреди полыхающего кабинета и впивался ногтями в ладони. Камень плавился под ногами. Диваны полыхали яркими факелами. Каминная решетка расплавилась, превратившись в белую лужу. Гобелены и картины давно истлели в пепел.
Маркус зарычал, но был не в силах взять собственные эмоции под контроль. Сердце в груди разрывало от боли. Пламя срывалось с губ и рук, уничтожая все вокруг.
Он оттолкнул Эрику, причинил ей боль.
Но ведь он этого и добивался! Хотел избавиться от нее в своей жизни, где ей было не место. Она была человеком, ей не место рядом с драконом.
Проклятье!
Маркус зарычал, и на этот раз уже дубовый стол вспыхнул, как спичка. Он безразлично смотрел, как уничтожалось все вокруг него. Святое пламя, ему было плевать на вещи! Он только что уничтожил ту, кого любил.
Проклятье! Она была человеком. Он не мог любить ее. Он был драконом. Он должен был следить за чистотой крови. Их практически не осталось! Маркус был старшим своего рода, на нем лежала ответственность за всю его семью. Он не мог рисковать, связывая свою жизнь с человеком.
Маркус низко опустил голову, тяжело дыша, но не в силах унять пламя в крови. Вся его сущность рвалась наружу, требовала найти и вернуть его пару. Металлический запах крови коснулся носа, когда ногти порвали кожу на ладонях. Перед внутренним взором застыли преисполненные боли и отчаяния ларимаровые глаза.
Ледяная игла пронзила сердце в миг, когда за Эрикой закрылась дверь. Грудь сдавило так сильно, что невозможно было сделать ни вдоха. Кровь превратилась в вязкую лаву. Драконья сущность толкнула его вслед за девушкой, но разум не позволил сделать ни шага. С тех пор Маркус стоял и чувствовал, как его разрывало на части.
Он напугал ее, оттолкнул. Разбил ее сердце и уничтожил свое.
Эрика была человеком. Она переживет и найдет себе кого-нибудь другого.
Маркус же… Когда-нибудь он найдет драконицу, с которой продолжит род Хольст. Он прожил только треть своего срока, и у него еще будет время оправиться от разбитого им же самим сердца. Он не мог быть с человеком. Дракон не мог быть с человеком.
Боль скрутила внутренности,
Его сердце было разбито. Его больше нет. Маркус сам обрек себя на это. Он никогда не найдет свою истинную пару, не полюбит никого другого. Кто бы из дракониц ни решил продолжить с ним его род, они обрекут себя на жалкое сосуществование. Маркус не сможет полюбить их в ответ, потому что оказался слаб, подарив свое дыхание и сердце человеку. Вот только он оттолкнул Эрику, разбил ее сердце и уничтожил их возможное будущее.
Дверь неожиданно распахнулась, и в полыхающий кабинет вошла разъяренная Бригитта, скрытая под защитным покровом. Тяжелая зачарованная створка громко хлопнула, когда она с размахом закрыла ее.
— Будь ты проклят, Маркус! — заорала она, уставившись на него пылающими от гнева карими глазами. — Ты все-таки разбил ее сердце! Как ты мог, слепой ты дракон!
— Бригитта, уйди, — кое-как выдавил из себя он, сжимая кулаки и сдерживаясь из последних сил.
— Я не уйду, пока ты не услышишь все, что я желаю тебе высказать! — снова заорала она, игнорируя тот факт, что стояла на расплавленных камнях. Если бы не защитные чары, ее ноги уже вспыхнули бы, сгорая. — Ты настолько повернут на том, кто ты, что даже не вздумал взглянуть глубже, чем есть. Чтоб тебя, Маркус! Ты влюбился в человека, большая беда! Можно подумать! Не ты первый, не ты последний. Посмотри, сколько магов учится в наших стенах. Откуда они все, по-твоему, берутся? Это твой вид порождает их! Да, я понимаю, что большая их часть появляется на свет из-за того, что вам, мужчинам, хочется поразвлечься, а дракониц не так уж и много, и они не подпускают к себе никого. Знаешь, я теперь прекрасно понимаю их. Если вы все такие слепые идиоты, то я их полностью поддерживаю.
— Бригитта, — рык сорвался с губ вместе с клубами дыма.
— Не «Бригиттай» мне тут! — заорала она, размахивая руками. — Эта девушка отдала себя тебе. Дышала тобой! Неужели ты не видел, что она светится в твоем присутствии? Ты в ее глаза давно смотрел?
— Она человек, Бригитта!
— Она больше, чем человек, и мне жаль, что я единственная это вижу! Слепой идиот. Знаешь, наверное, так даже будет лучше. Она когда-нибудь справится со своей болью, поскольку не знает ничего о вас, о том, кто вы такие, — Бригитта обернулась и из-за плеча смерила его уничижительным взглядом. — Зато ты теперь будешь страдать до самой смерти. А все потому, что не смог справиться с собственными предрассудками. Ты идиот, Маркус. Ты не знаешь, что потерял.
Не говоря больше ни слова и не желая слушать его, она стремительно вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.
Маркус разжал кулаки, чувствуя, как на пол потекла кровь из расцарапанных ладоней. Боль скрутила внутренности, сердце снова пронзило ледяной иглой, и пламя сдавило горло. Пустота растеклась внутри, и кровь застыла в венах лавой. Проклятье!
* Настоящее *
— Тебя можно поздравить? — прищурился Вальтер, и на его губах заиграла ухмылка.