Драконье пламя

Росбури Анастасия

— Ты же слышала, что Теймен хочет забрать тебя с собой на север.

— Зачем? Я его даже не знаю, — нахмурилась Эрика.

— Горных дракониц остались считаные единицы, и все они обещаны или уже замужем. Моему роду повезло больше всего. У меня три сестры и две племянницы. Хотя из них только одна свободна в своем выборе. Остальные уже связали свои судьбы с драконами.

— Что значит «обещаны»? — Эрика недоуменно посмотрела на Маркуса.

— Это значит, что после того, как драконице исполнится тридцать лет, ее отдадут замуж за старшего в роду холостого дракона, который предложит

самый лучший выкуп.

— Тридцать? Почему не после шестнадцати, как у людей?

— В тридцать наступает драконье совершеннолетие. До восемнадцати драконы развиваются практически так же, как люди. Затем наше взросление замедляется, и начинает совершенствоваться контроль над пламенем. Старость наступает только после двухсот пятидесяти лет, если только дракон не подарит свой срок кому-либо еще.

— Что это значит?

— Магия исцеления — опасная штука, — мрачно посмотрел на нее Маркус. — Хоть и полезная. Она может исцелить раны, избавить от болезни. Однако, когда дело касается спасения жизни… Цена за жизнь — жизнь. Если ты спасаешь чью-либо жизнь, не важно: человек, зверь, дракон — ты отдаешь собственную взамен. Жертвуешь свои годы.

— Я спасла троих, — тихо прошептала Эрика, чувствуя, как холодок страха ползет по спине. — Сколько я отдала?

— Мы никогда не знаем наверняка, — вздохнул Маркус и грустно улыбнулся ей. — Все зависит от тяжести ран или болезни. Во время Столетней войны многие из старшего поколения отдали свои жизни, чтобы спасти наши. Поэтому горных драконов старше ста пятидесяти лет практически не осталось. Последний старик, который не участвовал ни в одной битве и сидел на своей горе золота, пережил всех известных драконов. Дед Теодора и Ларса. Ему было триста семь лет, когда он умер.

— Сколько тебе лет? Ты говоришь так, будто участвовал в Столетней войне, — смутилась Эрика.

— Я и участвовал. Мне сто тринадцать лет.

Она в шоке распахнула рот, уставившись на мужчину. Но он выглядел не старше тридцати пяти!

Маркус засмеялся и дохнул в нее пряным дымом. Эрика подавилась и закашлялась, возмущенно покраснев. Собственное пламя ледяной волной подкатило к горлу, сдавливая его.

— Дыши, Эрика, — Маркус нежно помял ее ладонь в пальцах. — У тебя слишком трусливый конь, чтобы пережить твою смену ипостаси.

Она невольно засмеялась и расслабилась. Ледяной узел в районе солнечного сплетения растворился.

Маркус довольно прищурился.

— Если бы я знал, кого держал в своих руках все те годы, — виновато вздохнул он. — Я никогда не перестану чувствовать вину перед тобой, любимая.

— Знаешь, Маркус, — Эрика поймала его взгляд и робко улыбнулась. — Возможно, это и к лучшему. Мы оба повзрослели и выросли из своих предрассудков.

Он фыркнул, сверкнул искрами вокруг зрачков, но согласно кивнул. Эрика нежно улыбнулась ему и сжала его пальцы в своих.

— Зато теперь я знаю, что ты полюбил меня человеком. Хоть и испугался этого.

Маркус жутко зарычал, но она только рассмеялась, зная, что он злился не всерьез. Однако этой демонстрации хватило Азарту. Конь тонко заржал и взбрыкнул так, что Маркусу пришлось выпустить ее ладонь.

Эрика вцепилась в поводья, и Азарт понес ее в

сторону сверкающей на солнце воды. Она честно пыталась остановить его, но глупое, трусливое животное несло ее к самому озеру.

Наконец ветер выдул дурь из головы коня, и он замедлился, слушая свою хозяйку. Эрика обернулась к догнавшему ее Маркусу и виновато пожала плечами. Он фыркнул и сказал ей спешиваться.

Эрика спрыгнула на землю и отправила игреневого коня пастись вместе с огромным вороным рандом. Обернувшись к Маркусу, она мгновенно оказалась в его объятиях. Поймав его губы в поцелуй, она скользнула пальцами в его черные вьющиеся волосы и утонула в пряном аромате жженого кедра и цитруса.

* * *

Утренний ветерок приятно овевал разгоряченную кожу обнаженной груди и играл с растрепанными волосами, которые Маркус небрежно собрал в хвост на затылке. Локоть упирался в ткань плаща, раскинутого на каменистом песке пляжа. На губах застыла довольная улыбка. Глаза неотрывно следили за выходящей из озера обнаженной Эрикой.

Она поймала его взгляд и соблазнительно улыбнулась в ответ. Ее волнистые черные волосы мокрыми прядями ниспадали до середины спины и прикрывали высокую грудь спереди. Густые ресницы прищуренных глаз скрывали радужку цвета ларимара. На смуглых щеках играл легкий румянец, хотя она уже давно не стеснялась его.

Пухлые губы приоткрылись, когда девушка явно втянула воздух, пропитанный их ароматами. Улыбнувшись и ничего не говоря, Эрика потянулась за тонкой сорочкой, которая была надета под ее платьем, когда Маркус сорвал его с нее ранее, и сейчас лежала в живописной куче их вещей на дорожном плаще.

Маркус поймал ее за руку и притянул к себе. Эрика звонко засмеялась, падая в его объятия. Подняв голову, она нежно коснулась губами его подбородка. Маркус удобно устроил ее на плаще рядом с собой и обернулся, доставая шкатулку из кармана камзола.

Ему потребовалось четыре дня, чтобы слетать за ней в логово, когда он решил, что Эрика будет его, несмотря ни на что. Оставшись наедине со своими мыслями и работая крыльями, он раз за разом думал, что совершал глупый поступок, что нельзя было торопить события, что она не простит его так просто. Зато сейчас Маркус вовсе не жалел о том, что ему пришлось выслушивать ехидные подначивания от друзей и до отлета, и после возвращения, что ему пришлось смотреть в ошарашенные глаза племянницы, когда он посреди ночи заявился в сокровищницу в своем логове.

Маркус сжал шкатулку в ладони, повернулся обратно и не сдержал смешка. Эрика сидела перед ним, сияя ехидной улыбкой — пользуясь его заминкой, она успела натянуть на себя тонкую мягкую материю, скрывая красивое тело.

— Эрика, — он поймал ее ладонь и нежно сжал в своих пальцах, — ты станешь моей женой?

Раскрыв шкатулку, Маркус явил свету кольцо из красного золота с крупным круглым черным обсидианом, созданное для его пары.

Эрика ошарашенно ахнула и часто заморгала. По ее щекам потекли слезы, и горечь примешалась к ее сладкому аромату. Сердце в ее груди пропустило удар и заколотилось так быстро, что Маркус непроизвольно зарычал от разочарования. Она не хотела? Почему ей было больно?