Драконий отбор, или Пари на снежного
Шрифт:
И впрямь не ошибся. Детский дом, из которого прибыла Таша, и поселок назывались одинаково.
«Она направилась в детский дом! Зачем? Что она там забыла?»
— Я свободен? — раздался со стороны дивана дрожащий голосок.
Я поднял голову. Халл все еще находился в моем кабинете. Растерянный и опустошенный. Еще бы! Завтра все газеты будут пестреть изображениями его рельефного тела.
— Пошел вон! — единственное, что смог сказать я. Не до жалости было.
Проследил, чтобы бывший Таши свалил из моего кабинета. Поднялся и прошел к окну. Припал лбом к холодному стеклу. Протянул руку, открывая одну из створок окна. Мне нужен был воздух. Холодный,
— Валия!
Второй тур подходил к завершению. И меня там не было.
Вдох — выдох. Перевести дыхание. Холод в легких. Запах ледовой свободы…
Дверь за спиной угрожающе хлопнула. Я не оборачивался, в стекле увидел быстро приближающегося Тарриана с перекошенным от злости лицом. Со сжатыми в тонкую нить губами.
Он остановился в паре шагов от меня.
— Ты! — Воздух вокруг Тарриана угрожающе зазвенел льдом, свернулся в вихри и ударил мне в спину. — Ты!.. Отдал им Айсхолдинг! На блюдечке со снежной каемочкой! И ради кого?.. Таши?
Я молча смотрел в темноту ночи. Серебром искрились вершины гор. Интересно, так ли будут счастливы избранницы, узнав, что их суженый теперь не самый — самый в Ларморе. Нужно будет известить. Любопытная выйдет проверочка. Губы непроизвольно растянулись в улыбке.
— Тебе еще и смешно! — негодовал Тарриан. — Ты уничтожил дело семьи и ржешь!
— Ты бы его растратил… — спокойно парировал я. — Не так, так иначе, мы его уничтожили. Это у нас кровное. Убить дело отца.
Тарриан рывком повернул меня к себе, вцепился в горло твердой рукой. В глазах плескалась ярость. Я хрипло смеялся, не в силах остановиться. Мой дракон задумчиво молчал.
— Придурок, — выплюнул брат мне в лицо и отшвырнул меня в сторону. Я боком пропахал пол. Встряхнул головой и лег. Просто лег на спину, глядя в потолок. Зеркальное отражение кабинета. Отражение драконьего грота. Идеальное. Я сам его создавал. Совсем скоро в нем будет сидеть кто — то другой. Переделает под себя. Сотворит собственное убежище. Не идеальное. С теплыми нотками юга.
— Думаешь, там ее смогут защитить?
Тарриан не унимался.
— Это не обсуждается! — Я сел.
Тарриан тяжело опустился в мое кресло. Посмотрел на меня и не решился закинуть ноги на мой стол.
— Интересно, как ты будешь объяснять это совету директоров?
— А им нужно объяснять? Они давно уже привыкли беспрекословно подчиняться. Кое — что, конечно, поменяется, но… Все остаются при своих местах. Думаю, дело решится быстро, и совет директоров подпишет договор без особых вопросов. Тем более что никто из них ничего не теряет.
— Я теряю, дикие тебя раздери, Арршир! Ты и за меня, и за себя решил! Кто тебе дал право распоряжаться моими акциями?
Я прикрыл глаза. Какой несвоевременный разговор. Но он назревал давно. С этим нужно разобраться, как и со всем остальным. Слишком долго мы живем с Таррином в состоянии холодной войны.
— Ты сам, — проговорил медленно, не поднимаясь с пола. — Своим поведением… Если помнишь, ты у нас по факту недееспособный, и я имею право распоряжаться всем, что ты имеешь!
— Моим поведением… — Тарриан усмехнулся, резко поднялся, застыл мрачным изваянием, опираясь руками о стол. Тот под его весом затрещал. — Дежавю, не правда ли,
— Ты знал? — И отчего меня это не удивило?
— Видел!
— И ничего мне не сказал.
— Зачем? — Ироническая усмешка исказила лицо высшего нарршари. — Чтобы ты ее убил? Не-е-ет… Я хотел посмотреть, как ты к ней привяжешься. Как начнешь ползать под ее ногами и слизывать следы. Но ты пошел дальше. Ты предал наш род!
У меня даже выражение лица не изменилось. Я был спокоен.
— А разве ты когда — то поступил не так же?
— Считаешь себя правым? — глухо поинтересовался Тарриан. — Я тогда был неправ, я сошел с ума, так? А ты прав… Выходит, ты такой же недееспособный, как и я. Ты умен и силен, Арршир. Но не твои ли слова: сломай, пока не сломали тебя!
Я поднялся. Отряхнулся. Прошел к столу и уселся в одно из кресел так, чтобы хорошо видеть брата.
— Я никогда так не считал, Тарриан.
— Поэтому ты сломал меня? Ты… Собственными лапами, убил мою…
Я сложил руки на груди, выдерживая убийственный взгляд Тарриана.
«Мне бы к Таше… — обреченно думало драконье сознание, — Но…»
— Я ее когтем не трогал. Ее убил отец. Я пытался его остановить. Видел то, что происходило с тобой. Я был уверен, что мы можем ее спрятать. Я говорил отцу об этом…
Прикрыл глаза, погружаясь в события тех лет и посылая Тарриану мысленный образ.
Говорил. Не слишком настойчиво. Знал, что высший нарршари всего ледового континента не станет слушать. Никто из драконов не станет. Ледяные убивали повелителей огненных, огненные — ледовых. Сами своих не могли… Да и как поднять лапу на того, на кого готов молиться, душу отдать, кинуться в самое пекло по одному приказу. Они этим пользовались. Холодно и расчетливо. Это и привело их к гибели. Мы тогда искренне считали, что, разорвав связь с повелителями, забудем о них, станем счастливыми и свободными. Верили: когда те исчезнут, наши сердца станут только нашими и смогут любить своих… Дракониц… Драконов… Чистокровных! Мы воссоздадим великую расу, практически уничтоженную повелителями. Расу создали со временем. А вот любить и стать свободными… Многие из нас в последующие пятьдесят лет сами рванули за своими повелителями и повелительницами. В млечную пустоту времен. Сложив крылья. Мы слишком поздно поняли, что собственными лапами убили не только повелителей, но и самих себя… Тарриан не стал исключением. Он наглотался драконьего льда и упал с высоты ледовых скал.
Судьбой же было предопределено оставить его в живых.
Лика!..
Девочка, рожденная от обычного мужчины и повелительницы, не познавшей своего дракона.
Хотя это не спасло мать Лики. А девочке удалось сбежать. Бог знает, какие силы укрыли ее от преследователей. Она спряталась в ледовом каньоне, и даже опытный нюх койотов не уловил ее запаха. Кто — то в далеких небесах точно был на Ликиной стороне. Именно она и нашла чуть живого, с раздробленным черепом нарршари, поглощенного ядом драконьего льда.
Потом она говорила, что первым желанием было добить, но услышала, как он сам призывал смерть, рыдал, прося свою повелительницу забрать его в мир вечного покоя.
Нет, Лика его не пожалела. Решила, что нарршари должен жить и мучиться.
Дочь местного лекаря.
Хорошего лекаря.
Она с детства помогала отцу и была знакома с действием сурового яда. Лика вытащила Тарриана с того света. А он приволок ее ко мне. Швырнул на полкабинета. Взъерошенную, грязную, дрожащую от холода, а совсем не от страха передо мною.