Драконов больше нет. Дилогия

Ветрова Ветка

— Ты. Ты…Ты… — то и дело прорывалось из меня, чередуясь с судорожными всхлипами. Впрочем, и этого хватило умнику, чтобы понять мой гнев, мою боль, моё отчаяние.

— Я, Верна, я, — покорно соглашался он с моими невысказанными обвинениями. — Прости, я не знал, как основательно кот пленил твою душу. Честно верил, что ты только из-за женской слабости и чувствительности, свойственной девицам, не можешь решиться поднять на него руку. Никогда не сомневался в том, что этим нелюдям не место в нашем мире. Но только теперь, глядя на твои муки, понял, как необходимо избавиться от них. Конечно, это моя работа, но после нашей встречи, она рискует стать целью жизни.

Мои отчаянные рыдания постепенно стали стихать. Слёзы иссякли вместе с остатками сил. Смарт снял с себя куртку и осторожно укутал меня в неё, не обращая внимания на испачканный в крови воротник. Рукава куртки он крепко связал, таким образом, спеленав меня, как младенца, будто боясь, что я захочу себе навредить.

Я безразлично наблюдала за его действиями, словно это и не меня связывали, как тюк с шерстью для продажи. Ведь, собственно, так оно и было. Мой друг упаковывал меня, как ценный товар, который вскорости собирался очень выгодно сбыть. Опустошённая, я пока не находила в себе сил ни сопротивляться, ни умолять. Даже так часто выручающее меня упрямство куда-то исчезло, то ли затаилось, признавая своё поражение, то ли покинуло надломленную хозяйку. Заглянув в мои потемневшие от горя глаза, Смарт наклонился и легко поцеловал ссадину на лбу, почти переставшую кровоточить. Шепнул успокаивающе:

— Ничего, подружка, ничего. Это скоро пройдёт. Это всего лишь кошачьи чары. Ты освободишься, я обещаю.

Я не слушала умника, не обращала на него никакого внимания. Просто сидела на камне, где усадил меня Смарт после того, как связал, таращилась перед собой, почти ничего не видя и не ощущая. Безразлично проводила ищейку глазами, автоматически заметив, что в руках он держит мой собственный нож, украшавший когда-то спину загулявшего в Странполе торговца. Также равнодушно сделала вывод о том, что пояс с метательными звёздами, значит, тоже теперь у него. Когда ловкач снял его с меня, припомнить не смогла, да и не хотела. Мне больше не нужно было оружие. Мне больше некого было убивать. И ненавидеть мне больше было некого. Даже к убийце любимого я не испытывала никаких чувств. Пока был жив Лордин, я могла хотя бы обманывать себя, упиваясь смесью ярости и любви, и это придавало мне сил жить. Теперь не осталось ничего. Мёртвое тело и горсть невесёлых воспоминаний. Вряд ли этого было бы достаточно, чтобы продолжать пытаться бороться за право владеть своей судьбой. Я сидела, не оглядываясь на мёртвое тело кота. Не могла заставить себя вновь и вновь получать подтверждение реальности своего личного кошмара. Когда Смарт прошёл мимо меня в сторону заклинателя, я не заметила, но уже через несколько вздохов ощутила беспричинную боль в висках. Состояние отрешённости оказалось ложным. Я всё ещё была способна чувствовать. Настроение вдруг переменилось. Вскочила и попыталась снова броситься к Лордину, сама не зная, зачем мне это нужно. Ищейка перехватил меня почти сразу же, попытался увести в сторону от речушки.

— Всё, Верна, уже всё. Не нужно тебе на это смотреть. Просто поверь мне — скоро станет легче. Пойдём. Здесь нам больше нечего делать. Ещё нужно успеть найти уютное местечко для ночлега, и желательно, как можно дальше от этого места.

Я угрюмо молчала, но продолжала вырываться, пытаясь увидеть то, что так не хотел показывать мне убийца. Смарту надоели бессмысленные уговоры. Поэтому он просто подхватил меня на руки и понёс по убегающей вдаль тропе, ловко петляющей среди камней. Вот тут я взмолилась. Прошептала хрипло, искусанными до крови губами:

— Пусти. Я пойду с тобой сама. Только прежде позволь мне простится с ним.

Смарт хмуро на меня поглядел, недовольно поставил на ноги и проворчал:

— Заметь, я всё ещё считаю, что это очень плохая идея.

Я не стала его слушать, со всех ног побежала обратно. Если бы не следующий за мной упрямец, успела бы упасть не один раз. Смарт то и дело подхватывал меня, не позволяя разбить себе лицо о камни. Лордин лежал всё так же, вот только на спящего больше похожим не был. Мирную картину портило всего лишь пару моментов — мой нож в глазнице у заклинателя и отсутствие у него левого уха. Чёрная, вязкая кровь на левой стороне его лица уже успела застыть и походила скорее на подсохшую грязь. Теперь Лордин напомнил мне мима, дающего представления на центральной площади столицы по праздникам. У него тоже была маска из двух половин: белой и чёрной. Одна из его пантомим называлась — Смерть. Я хорошо запомнила то чувство философского умиротворения, которое возникло у меня после просмотра странного представления. Жаль, что именно эту смерть у меня никак не получалось принять с должным смирением. Нет, я больше не плакала. Но и верить своим глазам не желала.

— Он не может умереть, — сказала в пространство, не отрывая взгляд от рукоятки ножа, который, казалось, навечно перерубил дорогу жизни заклинателя.

— Очень надеюсь, что всё- таки может, — проворчал Смарт, стоя у меня за спиной.

— Зачем? — спросила тихо.

— Чтобы прервать его связь с тобой, — нехотя признался умник. — Знахарь как-то сказывал, что чары разрушить возможно, если перерубить связующую нить. Теперь проклятый глаз больше не смотрит на твою душу. Хотел окончательно освободить тебя от него. Да, и яду я не доверяю, а так же, думаю, его мозг ещё не успел сгнить от проклятья, дожидаясь лезвия ножа. Ещё хорошо, что мои надежды, будто ты не станешь пить из знакомой тебе фляги, оправдались. А ухо — всего лишь доказательство выполненной мною работы, ведь вряд ли найдётся

ещё один проклятый кот с рваным левым ухом.

Я удивлённо оглянулась.

— Ты не веришь в магию, но слушаешься выжившего из ума знахаря. Самому-то не смешно? Сказал бы прямо, что тоже сомневаешься в его смерти. А почему в глаз, а не в сердце? — Почему-то подумалось, что для заклинателя лишиться глаза не так уж и смертельно. Ещё немного и я бы смогла убедить себя, будто Лордин лишь талантливо притворяется мёртвым, а на самом деле просто ждёт удобного момента, чтобы вскочить, насмешливо заявив:

— А хоронить-то меня ещё рано. Ведь не все кошачьи жизни были прожиты.

Смарт за мной приглядывал, поэтому огонёк подкравшегося безумия в глазах уловил сразу. Резко ухватил за шиворот и поволок прочь, обрывая мои фантазии грубым окриком:

— У котов нет сердца! Разве ты не знала?

Тащиться по горам связанной было не только трудно, но ещё и опасно. Ищейка не стал спускаться той же, известной уже тропой, а потянул меня на запад, принудив перейти шумную речушку вброд. Видать, боялся мертвеца всё-таки, и на всякий случай следы пытался запутать. Я не упиралась, но и не торопилась. Брела себе следом за своим пленителем, стараясь не так часто падать и как можно реже натыкаться на стены скал. Но синяки, царапины и ушибы множились, а горы даже не думали заканчиваться, попеременно пугая то пропастями ущелий, то неприступными вершинами. Переход был настолько трудным, что даже мой обычно разговорчивый спутник притих. Смарт буквально выбился из сил пытаясь вывести меня из ловушки, которой стали для нас горы. Когда в небе появились звёзды, мы, не сговариваясь, упали у входа небольшой пещеры.

— Думаю, теперь можно передохнуть, — обессилено прохрипел умник. — И, Верна, я умоляю тебя — не глупи. Давай просто подарим друг другу хотя бы несколько часов спокойного сна. Обещай мне, что не станешь пытаться сбежать. Ты же должна понимать, как это опасно!

— Обещаю, — устало пробормотала я, закрывая глаза.

Перед тем как уснуть, ещё успела заметить, что Смарт распустил узел, освободив от пут моё уставшее до крайности тело, которое сразу же перенёс в пещерку. Правда, свободной я была недолго. Хитрец обхватил меня за талию обеими руками и крепко прижал к себе, укрыв нас обоих курткой. Противиться не стала. Сон быстро унёс меня в счастливое прошлое, в котором я тоже прижималась к мужскому телу — телу того, кого больше не встречу в этом мире.

Когда воспоминание приходит к тебе в виде сна, ты получаешь возможность поглядеть на своё прошлое со стороны, стать всего лишь зрителем бесконечного спектакля, в котором обычно лично принимаешь участие — спектакля, устроенного жизнью. Усталость, терзающая тело в тот памятный день побега из столицы ничем не отличалась от этой, которая свалила меня с ног сейчас. И может быть, из-за сходства ощущений, показалось, что этот сон — дверка в минувшее, куда я не задумываясь шагнула. И снова ночной лес, наполненный непривычными звуками, пугающими и чарующими одновременно, окружил нас с заклинателем стеной. Позади многочасовая бешеная скачка, предательство друзей и несколько трупов на дороге. Сердце колотится в предвкушении долгожданной свободы. Наконец, эта попытка выбраться из города, кишащего стражами и ищейками Конрада, увенчалась успехом. Полтора года Лордин прятал меня по борделям, подвалам заброшенных домов, даже в притоне городских воров, бандитов и мошенников. Людская молва давно обозначила меня, как его постоянную любовницу. Этот статус с одной стороны защищал разыскиваемую мудрецами беглянку, с другой — грозил ещё большими неприятностями. Ревнивые случайные подружки кота неоднократно пытались избавиться от меня тем или иным способом. В ход шло всё: яды, заговоры, предательство. Правда, заворожить меня так никому и не удалось, а от отравления спасала Соня, мигом вынюхивая опасные для жизни угощения. Те же, кто попытался выдать нас стражам, очень скоро поплатились жизнью. Лордин охранял меня, как цепной пёс. Охранял даже от себя самого. Он ни разу не посмел коснуться меня нескромным взглядом и всегда относился с несвойственным для котов уважением. Но молве не перечил, считая её полезной. Очень немногие решались поднять руку на любовницу заклинателя, да и в помощи никто отказать не осмелился. Мою влюблённость в него он, конечно, замечал, но никогда не заговаривал об этом. И я тоже робко молчала, боясь зародившихся во мне незнакомых эмоций. И вот теперь, когда удалось вырваться из сети соглядатаев, накинутой председателем Совета мудрецов на город, я почувствовала, как выросшее во мне до невероятных размеров чувство к моему хранителю прорывается наружу. Возбуждение, рождённое опасностью, преследованием, схватками, и радость от того, что удалось уйти от погони, пьянящий запах свободы вскружили голову, помутили разум. Казалось, весь свой страх, сомнения, девичью стыдливость я растеряла по дороге, уронив под копыта взмыленных коней. Достигнув леса и уверившись в том, что преследователи потеряли наш след, Лордин велел остановиться, пожалев измученных лошадей. Его Белогривая и мой Серый ещё милю тому начали спотыкаться. Уютная полянка приютила нас. Никогда прежде я не ночевала в таком дворце, где стенами служили стволы столетних дубов-богатырей, а крышей — звёздное небо. На поляне одиноким часовым стоял стог сена, неизвестно кем оставленный здесь. Кони почуяли его издали и сами, без понукания, устремились к лакомству.