Драконов больше нет. Дилогия
Шрифт:
— Ты узнаешь обо всём, девочка. Всему своё время, — совсем тихо проговорил Лестис, будто боясь потревожить поникшую фигуру товарища. — Сейчас лишь пойми главное: ты нужна этому миру, как никто другой. Без тебя у него не останется больше надежды.
Я не знала, на что решиться, хотя уже понимала — другой дороги у меня нет. Все мои мечты о собственной судьбе вдруг потеряли всякий смысл. Ведь какая может быть жизнь в умирающем мире? Ещё бы знать наверняка, гибнет ли он, или всем присутствующим это только кажется. Впрочем, от моего решения ничего не зависело. Маги пришли за мной, не считаясь с жертвами, поэтому не думаю, что они примут отказ и захотят вернуться с пустыми руками. Но пока меня не увели силой, я смела надеяться на их помощь. Судя по тому, как они меня здесь уговаривали, моё согласие было важным. И я его уже дала, правда
— Вы же маги, так спасите его, — требовательно и одновременно с мольбой взглянула на застывшие в ожидании фигуры.
Магичка лишь фыркнула:
— Ты бредишь! На нём смертельное проклятье. Это дорога в один конец.
— Мы всего лишь маги, а не создатели миров, — развёл руками Лестис.
Астамир молчал, словно собираясь с силами, чтобы снова позволить себе жить. Я посмотрела на него, всё ещё не желая верить в их бессилие.
— Если хочешь, я могу освободить его душу, — предложил он глухо. — Лордин выполнил своё обещание — нашёл дракона, и достоин лёгкой смерти. Я могу избавить его от мучительного пути.
— Нет! — мы с магичкой вскрикнули одновременно, только я со страхом, а она гневно. Я всё ещё хотела надеяться в возможность жизни для любимого. Она же жаждала его мучительной смерти и, не задумываясь, восстала против попытки избавить кота от мук:
— Заклинатель сам выбрал эту дорогу. Он наказан мною за предательство! Это моё право, Астамир, и никто, даже ты, не может лишить меня этого! Он будет умирать медленно и долго, до последней секунды осознавая, что происходит с ним. Его мозг и сердце обратятся прахом последними, как и было мною обещано. А я никогда не нарушаю своих обещаний!
Маги растеряно переглянулись, не решаясь перечить злобной фурии.
— Она права, — пробормотал Лестис. — Да, и её проклятье вряд ли уступит свою жертву даже смерти. Разве вы не видите, что заклинатель всё ещё жив вопреки всем попыткам его уничтожить. Именно проклятье защищает и убивает кота одновременно. Оно делает его неуязвимым для всех, кроме себя самого. Не удивлюсь, если Лордин способен ходить дорогами теней без малейших усилий, ведь часть его уже, по сути, стала тенью.
Понимая, что помощи от магов не дождусь, я попыталась броситься к любимому, чтобы вцепиться в него мёртвой хваткой, не желая расставаться, не желая оставлять его одного на пороге небытия. Лестис был начеку. Я не успела ещё даже осмыслить своё намерение, как он набросил на меня еле различимую глазом серую сеть, словно сплетённую из паутины. Онемение пришло мгновенно. Не могла больше ни шелохнуться, ни глубоко вдохнуть. Вспомнился коварный напиток Смарта. Да уж, что учёные, что маги — разница невелика! И даже действовали они совершенно одинаково, просто одни применяли силу, а другие — результаты своих научных достижений.
— Прости, девочка, — виновато пожал плечами серый маг. — Но заклинатель нам больше не нужен. Он сделал для мира всё, что мог, всё, что должен был сделать. Дальше ты продолжишь свой путь без него.
— Не оставляйте его здесь одного, — простонала я, преодолевая болезненную скованность, и уже не пытаясь сдерживать слёзы. — Ему нужна помощь, ему нужна я.
— Зачем ему ты? — насмешливо хохотнула магичка. — У кота есть проклятье, и будет с него. Теперь ему вряд ли понадобится кто-либо ещё.
Мгновение понаблюдав мои бессмысленные попытки освободится, она презрительно протянула:
— Посмотрите на неё! Она слаба, она не сможет даже пройти дорогой теней — духу не хватит. Какой из неё дракон?! Это насмешка над всеми нашими ожиданиями. Она или бессмысленно умрёт, как её бабка, или предаст нас, как её мать.
Во мне заклокотал гнев. Словно большой жгучий сгусток, он стал расти, стремясь заполнить собой всё моё существо. Слёзы высохли, сердце окаменело. Я рванулась с такой силой, что послышался треск магической паутины, оплетающей меня. Астамир взглянул
— Хватит Рояна! — бросил он резко. — Не буди в ней дракона. Ещё рано.
Буря в моей груди не утихала, хотя даже слова произнести не удалось. То ли это было действие магии, то ли поднявшаяся во мне волна чёрного пламени не давала такой возможности. Но Рояна, видимо, умела слышать голос сердца.
— «Не смей! Не смей меня унижать. Ты можешь поплатиться за это!»
Магичка затихла, отвернулась от меня, отступая перед неизвестной ей силой.
— Пора, — сухо обронил Астамир. После чего с грустью посмотрел на Лестиса, легко коснулся ладонью его плеча, пробормотал, словно прощаясь.
— Только ты остался, мой друг. Только ты.
— Рано хоронишь меня Астамир. Ещё поброжу по дорогам, — серый маг накрыл его руку своей. — С нами дева-дракон, не забывай. Только посмотри, сколько в ней силы!
Шагнув к проходу, за которым, не переставая, рычали взбешённые коты, не способные преодолеть невидимую для них преграду, Лестис поднял руки и начал тихо бормотать что-то неразборчивое на незнакомом мне языке. Я почувствовала, как мой гнев покидает меня. Он, словно щенок, потянулся к костлявой фигуре серого мага. Вокруг Лестиса появилась вдруг сизая дымка, будто пыль, выбитая из дороги копытами лошадей. С каждым вдохом она становилась всё темнее и гуще, жадно окутывая наши фигуры, неуклонно превращая их в безликие тени. Только маг, поющий заклинание, словно таял, как будто рассыпался на серые песчинки, жертвуя своей жизнью, дабы провести нас дорогой теней. Понимая, что ухожу вместе с магами, я не отрывала взгляд от неподвижного тела любимого, прощаясь с ним, возможно, навсегда. За миг до того, как серый вихрь поглотил меня, я успела заметить движение. А может быть, мне только показалось, что в мёртвое тело начала возвращаться жизнь. Я хотела шагнуть к нему, вырваться из этого плена, но, моргнув, обнаружила под ногами пыльную, вязкую дорогу, и бесформенные призраки окружили меня.
Дорога теней была короткой и, в тоже время бесконечной. Будто всего лишь миг, уместившийся в промежутке между вдохом и выдохом, я мучительно вырывалась из липких объятий бестелесных, похожих на сгустки плотного воздуха, сущностей. Вот только этот миг всё никак не заканчивался, показавшись вечностью. Ни вдохнуть, ни выдохнуть я не могла, и стоять на месте тоже было невозможно. К счастью, магические путы исчезли сами по себе, позволив мне снова шевелиться. Стоило прекратить движение, и тут же тело начинало погружаться в вязкое, будто топь или живые пески, месиво под ногами. Эфемерные спутники льнули к рукам, ногам, груди, желая слиться с моей плотью, втянуть в себя тепло жизни, обратить меня в себе подобных. Всё, что я могла, это шагать, с усилием переставляя ноги, очень надеясь дойти до конца и обрести свободу. Упрямство не позволило сдаться. Оно вело меня вперёд, заставляя разрывать на части призрачные преграды, прорываться сквозь преследующие меня тени. Я не могла видеть своих спутников, сыпучая мгла, как едкий дым, жгла глаза. Их проще было закрыть и двигаться, опираясь на пробудившееся во мне внутреннее зрение. Я знала, чувствовала — впереди серый маг отдаёт по капле свою жизнь, удерживая путь. Я ощущала тонкую, нежно звенящую, как натянутая струна, нить в руках у Астамира, с помощью которой он направлял нас, улавливая свет чьей-то ожидающей вдали души. Я осознавала движение Рояны, которая яростно отбивалась от приставучих призрачных жителей этого пространства. И ещё я улавливала её поддержку, будто бы она пыталась поделиться своими силами со мной, чтобы я смогла сохранить свою целостность, чтобы не дать мне раствориться в ядовитом тумане. В какой-то момент её слабый стон настиг меня. Я, не раздумывая, потянулась к ней мысленно, желая помочь, удержать. Странно, но этого искреннего намерения хватило. Почти сразу же моя душа впитала ответную тёплую волну благодарности, смешанную с облегчением. Туман начал таять внезапно, когда я уже перестала ждать освобождения, уверившись в том, что эта дорога не имеет конца. Шагнув на твёрдую землю, наблюдая, как клочья серо тумана, пугливо припадая к земле, тают в лучах утреннего солнца, я услышала тяжёлый стон Лестиса, обессилено свалившегося к моим ногам. Серый маг упал как раз между двумя скрюченными фигурками, неподвижными и бездыханными. Приглядевшись к ним, я невольно, совершенно неожиданно для себя протяжно вскрикнула, не разжимая губ и зажав рот ладонью, ощущая как душу заполняет горькое, словно полынь, отчаяние.