Драконы - кто они?
Шрифт:
С тем, что реально ценного останется после него на земле, с княжеством, тоже получится плохо. Не дал ему Вотан детей - наследников; вот и пришлось, на старости лет, усыновить Виглафа. Но Виглаф, как ни крути, - чужая кровь. Да, он называет себя воспитанником Беовульфа; но при этом не забывает гордо упомянуть, что его отец - знатный воин Веохстан. И когда Виглаф станет князем, то он и его будущие наследники начало своего княжеского родословного древа будут выводить от Веохстана; а имя Беовульфа постепенно забудется. Точно так же, как за время правления самого Беовульфа им и его окружением не упоминалось и уже забылось имя Хигелака. Нужно бы заставить
И вдруг, в пик наплыва этих тоскливых размышлений, Беовульф увидел, как Виглаф бросился с мечом на дракона; и воспрянул духом.
Ещё через мгновение дракон лишился последней головы. Беовульф несказанно обрадовался! Но уже в следующее мгновение громадное туловище нависшего над ним чудовища повалилось прямо на него.
Отчаявшейся мыслью, пролетевшей от виска к виску наподобие последней дрожащей молнии угасающей грозы, Беовульф подумал: 'Теперь честь и слава победы над драконом достанутся Виглафу. А мне повезёт, если мои ненадёжные вассалы не побоятся и не поленятся достать моё раздавленное тело из-под туши мёртвого дракона, чтобы хоть похороны были более или менее нормальными'.
Туловище необъятного чудовища, конечно же, навалилось на Беовульфа - куда же ещё было ему валиться, как не вниз, на лежавшего под ним человека? Но - почему-то не раздавило Беовульфа, в момент касания с омерзительной чешуёй дракона задохнувшегося от, уже которого по счёту, невыносимо-тяжкого предчувствия.
Беовульф не сразу понял, кто хватает его за голову и плечи, вытаскивая из-под удивительно удачно, совсем не тяжко упавшего на него дракона: валькирии, теперь-то уж решившиеся унести его в Вальхаллу? И кто приветствует его громкими ликующими голосами: героически погибшие воины, обрадованные тем, что он прибыл в их небесную дружину?
Приоткрыв глаза, он увидел, что рядом с ним - всего его собственные, предавшие его дружинники. Те ещё громче завопили и закричали, стараясь с помощью повышенного шума и экзальтированного восторга скрыть смущение за своё прошлое поведение и страх перед будущим наказанием. 'Господин, ты победил! Дракон мёртв!' - орали они; а громче всех из них - его смелый, умный и хорошо воспитанный приёмный сын.
И Беовульф подумал: да, вассалы правы! Это он, именно он победил дракона. Где и когда почести и слава победы принадлежали не вождю и герою, а его помощнику? Пусть даже помощник - его собственный племянник или приёмный сын.
Если и бывали какие-то исключения из этого правила, то - только в том случае, если герой погибал в битве, и дело до победы доводил его воспитанник. Тогда, конечно - 'старый герой погиб, да здравствует новый герой!' Но ведь он, Беовульф, не погиб. К тому же - никто иной, как он, снёс дракону две из трёх его голов. Оставалось снести всего лишь одну; но та оказалась излишне упрямой, и, уворачиваясь от ударов меча, не соглашалась на предлагаемый ей снос. Битва затягивалась; дракон намеревался удрать в свою пещеру, где справиться с ним было бы намного труднее; при этом могли пострадать молодые, неопытные соратники. В первую очередь, вне сомнений, погиб бы чересчур смелый и неосторожный Виглаф. Всего этого Беовульф допустить не мог; и - самоотверженно бросился в лапы чудовища, с тем, чтобы отвлечь всё внимание единственной головы дракона на себя. Да, решил пожертвовать собственной жизнью, дабы его смелый воспитанник получил надёжный и безопасный для него шанс отрубить дракону его последнюю голову.
Виглаф так и сделал;
А вот о шансе превратиться в кусок драконьего дерьма Беовульфу пора забывать... пора... пора... Да точно: пора!
Беовульф вдруг очень остро осознал: радостные крики и бурные славословия ликовавших вокруг него воинов - лишь слабые предвестники его будущей великой славы, славы победителя самого могучего и страшного дракона из всех тех, что встречались в здешних местах.
Но отныне не только его слава велика; размеры заработанной им чести также превышают любые человеческие пределы. Потому как он намеревался пожертвовать своей жизнью, лишь бы дракон был убит, лишь бы избавить от него людей своего племени. И то, что он остался жив, несмотря на то, что побывал в лапах чудовища и столько времени был на волосок от гибели, - всего лишь везение, нисколько не уменьшающее размеры завоёванной им чести и славы.
И сокровище, как и честь со славой, тоже, целиком, без остатка, принадлежит лично ему, как безусловному победителю. Ни к чему делиться даже малейшей частью сокровищ с Виглафом! Мальчишка только зазнается, испортится, и уже не так будет стараться угодить своему князю. Но, всё равно, назначит он Виглафа своим преемником только в том случае, если тот, при множестве свидетелей, поклянётся ему самыми страшными клятвами в том, что будет чтить память о нём не в пример лучше, чем сам он чтит память о Хигелаке. И Виглаф, конечно же, поклянётся; не станет же он отказываться от даром достающегося ему княжества; и будет выполнять свою клятву; не захочет же он выглядеть клятвопреступником в глазах всего племени.
Да, всё вдруг сложилось как нельзя лучше. О, как он счастлив! Наконец-то сбылись все его мечты!
Вот только отчего ему стало так плохо? И почему так жжёт в груди? Инфаркт? Какой такой инфаркт? Что за глупость лезет в голову; хоть слово вроде бы и родное, английское, но ранее он его не слышал, и смысла его не знает... Никакой не инфаркт, а... отравление. Это дракон, прикосновениями своих когтей, впрыснул в его грудь свой смертоносный яд.
И тогда (здесь стоит процитировать подробнее) 'улыбнулся Беовульф из последних сил:
– Виглаф, быть тебе моим наследником... сними с моего пальца это кольцо и - помни обо мне. Смерти я не боюсь - пожил довольно и умер в бою, как положено воину, а не древнему старцу. Сейчас же принеси мне сокровища; я гаснущим взором хочу их увидеть.
Встал Виглаф и пошёл в пещеру. Сделал всё, как велел князь. Увидел Беовульф всё это золото и серебро и молвил:
– В моём кургане схорони его навеки от жадных глаз. Я буду лежать и слушать зов моря и ветра.
Сказал так и заснул вечным сном'.
Так было, или несколько иначе, но факт остаётся фактом: именно Беовульф открыл собой печальный список героев, погибших в битвах с драконами либо какими-то иными химерами. И - собой же его и закрыл, оставшись в нём в почётном единственном числе.
Поэма заканчивается словами: из всех земных вождей Беовульф более всех был щедр, милостив к своим людям и жаден до славы! Воистину достойный пример для подражания всем современным политикам... Не так ли?
<