Драконы - кто они?
Шрифт:
ПРИЛОЖЕНИЕ 2.
Страсти по Фафниру
Через много веков, как утверждают исследователи - в начале тринадцатого века, примерно в тех же краях знаменитый воин Зигфрид также сражался с драконом. Вариантов легенды о его приключениях много, мы будем в основном придерживаться варианта, изложенного в источнике [10]. Но, поскольку в имеющемся там произведении германского эпоса 'Песнь о нибелунгах' описания этой битвы нет, вначале обратимся к свидетельству из скандинавского эпоса. Там её описание имеется; хотя в нём Зигфрид представлен под именем Сигурд. В принципе, звучание похоже; и, чтобы не обижать скандинавов, до поры до времени будем называть героя Сигурдом и мы.
Как
Видимый регресс в развитии драконьей анатомии можно объяснить тем, что в те времена, когда геройствовал Сигурд, германские и скандинавские князьки и корольки, упразднив институт старейшин и твёрдо взяв управление войском в свои руки, управляли своими минигосударствами монопольно. Но скандинавский вариант легенды объясняет такое строение дракона тем, что раньше он был обычным одноголовым карликом по имени Фафнир: мелким, птиценогим, но удивительно сильным и невероятно злобным. За сотни лет работы охранником собственных сокровищ карлик озлобился ещё больше; вследствие чего и превратился в дракона.
Но, очень на то похоже, параллельно с увеличением массы тела карлик, слывший отчаянным драчуном, неукротимым забиякой и умелым рубакой, утрачивал большую часть своих сил и навыков. Вследствие чего скандинавский герой, подобно героям греческим, первым же ударом снёс ему голову.
Клад, содержавшийся в двух огромных сундуках, был невероятно богат и огромен; но Сигурд не поленился, всё, до самого никчемного бриллиантика, аккуратно переложил в предусмотрительно привезённые кожаные мешки. Затем он навьючил мешки на свою лошадку, сам тоже на неё уселся и потихоньку поехал...
Вы думаете, домой? Чтобы уложить в личный сейф экспроприированные им сокровища? А вот и не угадали! Поехал он в далёкую южную страну Фраккланд. Думается, для нас, удивлённых, проследить за этим путешествием будет довольно интересно; а может быть, и познавательно.
Ехал Сигурд, без остановок на всякие нужды и без перекуров, целый день. К вечеру он подъехал к высокой горе; смотрит - на вершине горы пылает огромный костёр. Что сделал бы любой скоробогатей при виде такого зрелища? Понятно, что: пришпорил бы лошадку, чтобы убраться оттуда побыстрее и подальше. Ведь с ним - такое богатство. А там - такой кострище. Наверняка возле него греется, бездельничает, свирепеет уйма таких же, как и Сигурд, отчаянно-смелых искателей приключений, готовых прикончить любого владельца хоть какого-то имущества; но, в отличие от Сигурда, пока что неимущих.
Но Сигурд, приметив узкую заросшую тропку, сворачивавшую к горе, устремил коня по ней. Тропка превратилась в крутую каменистую дорогу; видать, протоптал её не один - два таинственных разбойника, а целая орда! А Сигурд только нахлёстывает спотыкающуюся, уставшую, перегруженную лошадку, заставляя её карабкаться всё выше и выше. И наконец выехал к огненному валу, окружившему огромным высоким кольцом всю вершину горы. Осмотрелся: а с этой стороны костра - никого; о чём это говорит? Разбойники то ли, спрятавшись за скалами и кустами, сидят в засаде, то ли, для большего тепла и пущего удовольствия, забрались внутрь огненного кольца.
Что, поняв это, делает Сигурд? Конечно же, оставляет нагруженного сокровищами коня тем разбойникам, что спрятались по этому сторону кольца, а сам идёт прямо в костёр. Зачем? Очевиден лишь один ответ: чтобы угостить тех разбойников, что внутри кольца, свежеприготовленным барбекю из самого себя (герой ведь был в кольчуге).
Правда,
Так что, как ни крути, неувязочка получается. Если Сигурд - герой, значит, обязан идти в огонь самолично, а коня и бриллианты придётся оставить наружи и без охраны.
А что при этом делает костёр? Быстро и качественно жарит барбекю из одетого в кольчугу героя? Нет! Расступается перед ним, словно перед струёй из брандспойта, пропуская его внутрь огненного ограждения. А там - не поверите!
– на высоком ложе, за оградой из раритетных, старинных - престаринных щитов и копий спокойно спит златокудрая дева.
Сигурд, конечно, усомнился: вдруг опять, как и с огнём, обман? Вдруг она только на вид - северная дева, а на самом деле - какой-нибудь восточный дэв? И решил: надо проверить!
Увы, дева, по тогдашней моде уложенных на вечный сон дев, была одета в кольчугу; тесную, жёсткую и совершенно не прощупываемую. Но для настоящего героя девичья кольчуга - не препятствие; несколько умелых рывков просунутым под кольчугу мечом - и средневековая ночная рубашка распахнута. Герой, всмотревшись, понял, что на этот раз не надули: дева! Да к тому же - красавица!
А тут и она, чтобы не затруднять героя стараниями разбудить её, сама вдруг проснулась. Грациозно приподнявшись на ложе, дева сообщила заинтересовавшемуся ею герою, что она - не просто дева, а - небесная валькирия по имени Сигрдрива, помещённая сюда на вечный сон самим богом Одином. А затем спросила слегка растерявшегося героя: что молодой человек тут с нею делает? Зачем так поступает? Нет уж; не надо пустых оправданий; пусть, если он - честный человек и храбрый воин, немедленно поклянётся, что он её любит и намерен на ней жениться!
Благородный юноша так и сделал. И наверняка почти не слукавил. Какой мужчина не влюбится или, по крайней мере, не захочет видеть рядом с собой молодую, красивую, готовую ответить ему взаимностью женщину, если её присутствие будет напоминать ему (и другим) о совершённом им великом подвиге? Только ненормальный; или ненормально, до трусости предусмотрительный. Отважный Сигурд таким не был.
Но - сразу же после произнесённой им клятвы деву вновь окружил высокий огненный вал (правда, непонятно, как при этом Сигурд, находившийся в непосредственной близости к деве, оказался за его пределами; ведь он этот вал уже миновал). Но дева не поторопилась погружаться в прерванный Сигурдом вечный сон, а прокричала сквозь гул огня герою, что, если он захочет исполнить свою клятву, огонь вновь расступится перед ним.