Драконы, Луна, крысиные хвостики
Шрифт:
Знаю, расстроилась принцесса в очередной раз. А когда ты придешь? Когда сыграешь мне музыку? И когда мы пойдем смотреть на Луну?
Давай завтра, подумал мальчик. Завтра у меня нет репетиции. Я за тобой приду, и мы пойдем смотреть на Луну с моего места.
Вот здорово! принцесса хлопнула в ладоши и подпрыгнула. Глаза ее засияли. Здорово! А когда завтра?
Вечером, конечно, сказал мальчик. Если у тебя не будет важных государственных дел.
Не будет у меня никаких дел! Я прикажу отправить их всех на плаху. И мы пойдем смотреть на
Да. Но сейчас мне пора.
Мальчик осторожно отцепил принцессу от рукава, забрался по вьющимся стеблям на стену, прошел по верху и скрылся.
Если ты не придешь, я прикажу отправить тебя на плаху! крикнула вслед принцесса. Ну и вот, расстроилась она окончательно. Опять я одна и никому не нужна.
Она вернулась в опочивальню, села на пуфик и стала ждать. Через три минуты вскочила, перебралась на скамеечку и стала ждать там. Еще через три минуты переместилась в кровать и продолжила ждать уже там. Но тщетно: до завтрашнего вечера оставалась уйма времени. А завтра утром опять эти рожи с этими дурацкими ятаганами. Надо обязательно отправить их всех на плаху. Надоели уже, сил никаких нет, придурки.
Мечтая, как было бы здорово отправить на плаху всех дурацких послов, принцесса уснула.
Наутро опять было пасмурно, холодно, мрачно. Дядюшка с твердым сердцем направился в опочивальню, но небывалое дело двери были заперты изнутри! Стражники только пожимали плечами, оправдываясь тем обстоятельством, что снаружи к дверям не приближался никто, а двери ведь заперты изнутри.
Что-то мне это все не нравится, озабоченно бормотал дядюшка, направляясь в обход, чтобы пробраться к принцессе через каминную.
И правильно он беспокоился! Принцесса, которая сегодня проснулась часа на полтора раньше обычного, находилась в совершенно расстроенном состоянии. Целый час она терпеливо ждала наступления вечера и, надо отдать ей должное, держалась достойно. Она даже ни разу не хныкнула. Только вертелась у зеркала, находя, что снадобье оказалось на высоте и что теперь почти не стыдно смотреть на Луну.
Потом, когда за окном рассвело, Тар-Агне не выдержала, пробежала в каминную, схватила со стены династическую пику (которая была в два раза выше ее самой), вернулась в опочивальню и накинулась на маленькие подушечки. Всхлипывая и шмыгая носом, она тыкала пикой в подушечки, восклицая, когда пика пронзала блестящий атлас:
Ну почему его нет? Почему он еще не пришел? А вдруг он вообще не придет? Я ведь тогда отправлю его на плаху... Ну почему же он не идет, не идет, не идет!
И она опять плакала, и пика пронзала гладкие брюшки подушек, и пух летал по всей комнате и опускался на покрывала, ковры, пуфики, скамеечки и принцессу. Потом принцесса отбросила пику и принялась ползать на четвереньках по ковру толстому, пушистому, мягкому. Она ревела, и шмыгала носом, и собирала пух в аккуратную кучку.
Мои подушечки, шептала
Вот в таком отчаянии дядюшка застал принцессу. Она сидела посередине опочивальни, вся в слезах и мокрых пушинках. Погубленные подушечки находились в аккуратной кучке слева, а тщательно (по возможности) собранный пух справа. Принцесса, всхлипывая, шмыгая носом, утирая глаза, запихивала пух обратно. Страшная пика была прислонена в углу к стенке.
Дядюшка оглядел разорение, подошел к несчастной племяннице, опустился на корточки.
Давай я тебе помогу, моя девочка.
Он стал помогать принцессе засовывать пух в подушечки. Она окончательно разревелась и уткнулась в дядюшкино плечо.
Дядюшка, застонала она в плечо. Я тебя очень, очень, очень люблю! Прикажи им, пусть починят мои подушечки! Зачем я их порезала пикой! Мои маленькие, славные, миленькие подушечки... Дядюшка, ты им прикажи...
Прикажу, дядюшка прижал принцессу к себе и погладил по распущенным волосам. Сейчас прикажу, и нам принесут двадцать новых подушечек. И они будут даже лучше тех, которые ты порезала...
Да, дядюшка, да... Я плохая, я вздорная девочка... Пускай меня отправят на плаху, дядюшка.
Ты меня так напугала, маленькая! У тебя до сих пор так болит голова?
Нет, дядюшка, принцесса утерла кулачком глаза и вздохнула. Голова почти не болит. Просто гудит, и в ушах звенит, и трещит, но уже не болит, почти. Я бы даже позавтракала. Да, я бы даже позавтракала, и пусть мне принесут чашку вкусного шоколада. И полбулочки. Нет, даже целую булочку.
Это мы сейчас устроим. Но почему тогда ты так плачешь? Почему ты порезала все подушечки? Они же были твои любимые! Ты спала на них с такого вот возраста!
Дядюшка приподнял ладонь над полом.
Не говори мне, дядюшка, не говори! Я знаю. Но он не пришел, и мы теперь не пойдем смотреть на Луну.
И когда он собирался прийти? спросил дядюшка озадаченно.
Он сказал ближе к вечеру...
Вот как... Но до вечера еще есть какое-то время, девочка. Он еще может прийти, и он наверняка придет. Если, конечно, ты не обещала отправить его на плаху.
Я обещала, дядюшка, обещала, принцесса горько вздохнула. Но только если он не придет... А если придет зачем...
Вот как. А скажи, моя славная, он это кто?
Откуда я знаю, пробурчала девочка, дернув плечом. Да и какая разница!
Ты даже не знаешь имени?
Не знаю!
Это нехорошо, моя маленькая. Если бы мы знали имя, я бы его нашел и привел.
Нет, пусть сам приходит, раз обещал! Все, дядюшка, отпусти меня, отпусти... Пусть принесут подушечки и пусть унесут эту мерзкую пику. Пусть ее вообще выкинут! Или ее тоже нельзя выкидывать? Почему ничего нельзя выкидывать? Накидали всякого хлама, валяется не продохнуть.