Драконы севера
Шрифт:
— Сдаетесь, граф?
— Это колдовство! Вы победили колдовством!
— Не кричите, у меня и так голова болит по вашей милости. Сдавайтесь, и закончим на этом, или мне пустить вам кровь? Одно движение — и острие воткнется вам в макушку, только изнутри…
— Вы колдун, и я погублю свою душу если сдамся вам!
— Я убью вас, и ваша молодая жена станет вдовой, а дочь сиротой. Потом мои люди вырежут город, а вашу вдову пустят по кругу. Ее будут насиловать, пока она не умрет, а может даже и после
Граф задергался подо мной, пытаясь столкнуть с себя. Но с мечом под подбородком это не сделать… В глазах его я вижу ужас. Но, презирая себя, я продолжаю:
— А ваша дочь? Кому нужна малютка, которую нельзя отыметь? Таких берут за ножки и разбивают голову об угол …всмятку… как яйцо!
— Вы… вы… не посмеете!
— Я сам делать это не буду! Боже упаси! Это сделают мои люди, а я даже этого не увижу! Так вы выбираете смерть?
Бессильные слезы выступают в глазах графа.
— Будьте вы прокляты! Я сдаюсь!
Я поднимаюсь на ноги. Воды бы мне похолоднее, да мягкую постель…
Наконец я забрался в деревянный чан с водой по горло и блаженствую, постепенно залечивал раны и ушибы, даже голова болит меньше…
Грета и пажи суетятся вокруг меня, счастливые и озабоченные одновременно.
Вокруг палатки за кольцом горцев восторженные толпы моих людей. Они меня хотят видеть, а я их нет. Вот надоедливый народ! Покоя я хочу!
— Кайл, скажи парням, пусть идут к маркитанткам — сегодня выпивка за мой счет!
Это должно подействовать.
Слышу как Кайл объявляет мою волю и радостные крики в ответ. Теперь они уберутся от меня и подальше…
— Вы победили, государь!
— Вы нас испугали, когда выпали из седла! Но я сразу догадался, что вы притворились чтобы подпустить графа поближе!
Восторженные лица пажей. Меня тошнит от них.
— Парни, вы свободны, мне нужно поговорить с Гретой!
Пажи переглядываются и понимающе улыбаются, а Ричард краснеет .
Они уходят. Я долго смотрю в глаза Грете. Она улыбаясь, начинает расшнуровывать платье…
«Поторопись, малышка, мне возможно забыться только с тобой…»
Но в слух я говорю:
— Эта победа в твою честь, малыш…
Обнаженная девушка грациозно перешагивает через край чана и опускается на колени передо мной. Ее милое лицо рядом, а соломенные волосы до плеч уже намокли снизу.
Я победил, пусть и нечестно, но победил, а победителю положен приз.
Мой прекрасный приз в моих руках. Я целую сладкие нежные губы. Тонкие девичьи руки обнимают мою шею. Глаза тевтонки прикрыты. Черные длинные ресницы опущены и едва подрагивают веки.
А я сдался бы, если бы мне пообещали то, что я пообещал графу? Не знаю и не дай мне господь узнать!
Обед накрыт на двоих. Только я и граф Честширский, впрочем,
— Филипп, будьте моим гостем! Мои люди приготовили в вашу честь весьма аппетитные блюда! Попробуйте этих фаршированных куропаток.
Граф мрачен и аппетита у него не имеется. Он сжимает в руке нож и смотрит на меня глазами загнанного волка.
Ричард разливает вино по кубкам.
— Я готов обсудить с вами условия сдачи города и наши дальнейшие отношения.
— Я вассал короля Руперта и им умру!
— А если раньше умрет Руперт?
Филипп яростно смотрит на меня и кромсает куропатку, словно это я там валяюсь на блюде, растопырив ножки.
— Элиза не сдаст город, вы ее не знаете! У нее сердце рыцаря!
— После обеда вы возвращаетесь в город, под честное слово, и убеждаете супругу в бессмысленности дальнейшего сопротивления.
Этого Филипп не ожидал. Нож выпал из его руки.
— Вы меня отпустите?
— Вы не ослышались. Вы возвращаетесь чтобы обсудить с супругой условия сдачи города.
Я не требую от вас вассальной клятвы. Ваша честь будет в неприкосновенности.
Ваши люди сложат оружие и разойдутся по домам. В городе останется небольшой гарнизон моих людей. Не будет штурма, не будет резни и насилия.
Вы вместе с семьей и свитой будете сопровождены в Лонгфорд ко двору герцогини Луизы. Она гостеприимно вас примет до окончания войны. После моей победы над Рупертом вы вернетесь в свои владения. Я даже забуду о том убийце, что прошлой ночью мне прислала ваша милая супруга.
— Элиза не могла этого сделать!
— Спросите ее и об этом тоже. Мои условия кажутся вам тяжелыми и унизительными?
— Нет…
— Вот видите, Филипп, я не зверь и не чудовище, а те слова, что я произнес на ристалище — только фантазии. Я прошу извинить меня за них!
— Но все равно вы победили меня при помощи магии!
— Для того чтобы отпустить обратно к семье?
Бедняга не нашелся что ответить мне.
Честный и открытый человек. Он мне понравился, но держать его рядом — тяжкий труд. Он принимает идеалы рыцарства слишком всерьез. А времена рыцарства кончаются. Наемная пехота сломала рыцарству хребет.
Граф уехал. Я проводил его до вала, под удивленными взглядами своих людей.
— Вы победили и отпустили его. Зачем?
Жасс был поражен моим великодушием.
— Государь поступил по-рыцарски! — отозвался Гринвуд.
Капитан моих латников смотрел на меня с обожанием. Хорошо, что он не был рядом со мной в момент схватки с графом Честширским!
Честфильд сдался и открыл мне ворота на следующее утро. Я выполнил то, что обещал.
Семья графа в сопровождении свиты и роты Макнилла отправилась в Лонгфорд.