Драконы Солернии
Шрифт:
Ни один не желал уступать, и обстановка начала накаляться в прямом смысле да так, что даже зрителям стало тяжело дышать.
Маэстро Фабио охнул, понимая, что нужный момент для вмешательства упущен и завопил своему помощнику:
– Зови целителей, зови пожарных! Быстро!!!
Понятливый юноша сорвался с места, расталкивая зрителей, которых подоспело на драку немало. Они хотели было по всегдашнему своему обычаю поразвлечься зрелищем и ставками, но даже до них начало доходить, что смотреть на драку теряющих контроль волшебников не так
– Это что - дуэль только из-за какой-то там девчонки?
– удивился кто-то из задних рядов.
Матрона Маргарита обернулась и засверкала глазами на комментатора, но прежде чем она дала резкую отповедь, маэстро Фабио обнял ещё сильнее, заставив замолчать, и усмехнулся:
– Ах, молодость... Навевает воспоминания, правда?
Подоспевшие из другой половины министерского здания священники и целители предприняли попытку добраться до дерущихся, но их щиты снесло бешеным вихрем, который теперь уже плясал по всему залу.
И через несколько мгновений все поняли, чем окончится этот поединок. Я не раз упоминал о том, что главное для мага - контролировать Силу, иначе теряется весь смысл управления ею. Ди Ландау, колдовавший с самого детства, привыкший командовать такими объёмами, которыми не сможет оперировать обычный гражданский чародей, управлялся со своим могуществом с лёгкостью и изяществом, которые отсутствовали у бедняги Луиджи.
Тот пытался компенсировать чужую мощь давящего льда своим слабым огненным талантом и...
Это можно было сравнить с двумя ярящимися драконами, каждый разевал пасть всё шире и шире, пока один не исчерпал свои возможности.
И тогда Луиджи, не в силах остановиться и снести оскорбление, шагнул за грань своих сил. Мы все почувствовали это, как будто произошёл разрыв реальности, мир треснул, и трещиной был внук матроны. Из него хлынул такой поток Силы, что огненный столб, взвившийся вокруг юноши, грозил поглотить его самого!
Я знаю, что многие за моей спиной закричали от ужаса: нет ничего хуже, чем оказаться рядом с волшебником, потерявшим над собой контроль, но я не слышал ни звука. Всё заглушил рёв горячего воздуха, злобным сирокко пронёсшемуся по залу и опрокинувшему людей навзничь. На ногах устояли только мы с маэстро Фабио, да мой напарник шаг за шагом, продвигавшийся к противнику. Яростное пламя, катившееся к нам жаркими валами, грозило сожрать и его вместе со всей его бронёй, только вот это был не обычный лёд...
Ди Ландау отбросил ножи и в самых лучших райнейских традициях со всего маху врезал кулаком Луиджи под дых! Сжатая ладонь, усиленная глыбой льда (право слово, как он умудрился в этой адской печи создавать свой лёд?!) нанесла сокрушительный удар, опрокинув юношу навзничь.
Злодейский ледяной волшебник налетел на него коршуном и принялся лупить, выплёвывая слово за словом:
– Не! Смей! Лезть! К! Моей! Лючи! И! Учись! Держать! Себя! В! Руках!!!
Мы слышали каждую его фразу так чётко, как будто он стоял рядом.
С каждым выкриком
Температура в помещении упала настолько, что у нас вырывались клубы пара изо рта. Знаки-накопители пылали как маленькие солнца, но даже они не могли победить всепоглощающий мороз.
Мой напарник с трудом поднялся, таща на себе все свои волшебные доспехи как легендарную драконью чешую, и обернулся к нам:
– Чего вы встали?! Тащите Оковы, я его долго не удержу!
Звук его голоса, резкий, как зимний стылый ветер, привёл окружающих в чувство. Целители, офицеры Криминального отдела и полицейские сорвались с места. Они все были при исполнении, поэтому носили при себе нужные комплекты. В результате через пару секунд минимум по три браслета красовались у Луиджи на руках и на ногах.
Едва всё было кончено, мой напарник рухнул на пол, а его броня и глыба, удерживающая его противника, развалилась на мельчайшие кусочки, усыпав паркет серебром.
Я помчался поднимать ди Ландау, а маэстро Фабио и матрона Маргарита кинулись к лежащему секретарю.
В возникшей суматохе никто не заметил, откуда явился патрон Стефано. Он, поверх кителя, одновременно был завёрнут в классическую старинную тогу с пурпурной каймой, которую по слухам ещё самолично носил отец его отца его отца его отца. Голову начальника Аналитического отдела украшал лавровый венок.
Там, где проходил светловолосый провидец, ложилась тишина и все взгляды обращались на него. Все тут же узнавали древнейший ритуал произнесения пророчеств. Остановившись перед Луиджи, который лежал без движения, он простёр руку над юношей и продекламировал:
– Судьбу изменивший, за грань преступивший, себя освятив
Пламенем ярким и пламенем жарким, себя изменив.
Выбрал дорогу, ступай понемногу: прослави себя!
Матрона Маргарита, не веря себе, выдохнула:
– Он жить будет?
Патрон Стефано выдержал театральную паузу, опустил руку, снял с головы венок, пригладил волосы и серьёзно сказал:
– Определённо, да. Теперь его ждёт совершенно замечательная карьера.
Наша начальница закрыла лицо руками и тихо заплакала. Маэстро Фабио прижал её к себе и принялся утешать.
Этот слабый звук вывел меня из ступора, и я понял, что ди Ландау тоже приходит в себя. Он открыл глаза с всё ещё опушёнными инеем ресницами и сел на пол с моей помощью. Его совершенно не тронула соседняя сцена, где дала слабину железная начальница. Он узрел патрона Стефано, наконец-то вышедшего на работу, и тут же вспомнил о своих делах:
– Патрон!
– хрипло каркнул он, опираясь на мои руки.
– Кто убил Евгения?!