Драконы Солернии
Шрифт:
– Пойми, Филинио, - обиженно сказал он.
– Я сделал всё, что мог! Но они все... все! Они жаждут меня убить!
Мне было позволено высказывать своё мнение при хозяине, поэтому я постарался его утешить, но меня тут же перебили резким движением руки.
– Проклятые железные кони, проклятые поезда наводнят Солернию!
– кулак волшебника треснул по подлокотнику из морёного дуба.
– Это всё происки моих врагов! Это они хотят, чтобы я не смел высунуть и носа из дома...
– Но, сеньор, - снова попытался вставить слово.
– Какое отношение к вам имеют поезда?..
– Дрюини!
–
Мне оно действительно всё объяснило, я позволю себе рассказать вам о величайшем предсказателе Солернии. Он предсказывал очень редко, но уж если что-то говорил, то сбывалось оно непременно. Сеньор Дрюини состоял в том же клубе, что и мой хозяин. Однажды играя в свит, предсказатель швырнул карты на стол, повернулся к господину Евгению, который как раз отдавал должное сигарам с Крайнего Запада, самым грубым образом ткнул в него пальцем и заявил:
– Тебя погубит железный конь!
Это было сказано тем самым утробным и замогильным голосом, которым духи вещали из вечности устами предсказателя. Мой хозяин подавился дымом, и все вокруг замерли. Дрюини без всяких пояснений развернулся к своим соседям по столу, поднял свои карты и осведомился уже нормальным голосом у игроков:
– Поднимем ставки?
Эту историю мне пришлось выслушать тем самым зимним вечером и пообещать хозяину, что буду отныне внимательно следить, чтобы он ни коим образом не приблизился к несущей опасность железной конструкции. Господин Евгений в тот вечер уснул успокоенным, но я ещё долго сидел за своим столом и разглядывал свой альбом с вырезками.
Предсказания, как правило, туманны и неоднозначны. Быть может, сеньор Дрюини имел в виду и настоящего коня из железа. Я знал, что кто-то на юге создавал подобных големов. Так же это мог быть и памятник из чугуна, или даже название заведения, или какого-либо объединения людей. Я ранее слыхал, что орудующие в трущобах больших городов банды выдумывают себе странные имена.
Впрочем, господин Евгений, как и всякий волшебник, обладал развитой интуицией. Если она подсказала ему опасность, идущую от поездов, значит, так оно и было.
Прошло пять лет, и всё решила судьба. Был тотальный бум на паровозы после открытия железной дороги, реклама была повсюду. Сам король снизошёл и прокатился по новому пути. На столичном вокзале в самом последнем киоске с газетами торговали сувенирами с изображением поезда, а некоторые особо предприимчивые барышни даже крепили себе миниатюрные составы на шляпки. Поезда были везде - в газетах и на слуху, заставляя нервничать моего хозяина. Но господин Евгений, навещая свою кузину в отдалённой провинции, наступил на игрушку её сына - латунный паровозик, поскользнулся и рухнул с лестницы. Умер он мгновенно, сломав шею. Даже могучему волшебнику не дано увильнуть, когда судьба властно приказывает ему подчиниться.
Невинный визит повлёк за собой траур в семье и радость у наследников. За свою долгую жизнь господин Евгений успел скопить кругленькую сумму, которая приносила ему пятьдесят тысяч солей ежегодно.
Мне, как слуге-гомункулусу, наследства не полагалось. Будучи движимым имуществом, я достался Министерству Религии и Магии. Всю мою собственность составляла
Начальник почившего господина Евгения, патрон Бастиан, хлопнул меня по спине:
– Не горюй приятель, хорошему секретарю всегда у нас найдётся работа. Но если ты не готов служить другим, мы можем развоплотить тебя, ключ от магического браслета был завещанием отписан нашему Министерству.
– Я не желаю умирать, - обдумав его предложение, сказал я.
И со следующего утра началась моя новая служба.
2
Три года я работал в Министерстве, сортируя архивы и выполняя поручения патрона Бастиана. В основном это было сопровождение молодых специалистов и гостей города по столице. Под моей опёкой побывали выпускники семинарий, государственного университета, а так же прибывающие по делам служащие. Они или привозили с собой отчёты, или участвовали в коллегиальных обсуждениях, или проходили квалификационные экзамены под эгидой Министерства.
Так же в Министерстве рассматривались магические преступления, и после экспертизы вся информация передавалась в Верховный суд. Не раз и не два я служил срочным курьером между двумя инстанциями, доставляя важные пакеты, которые содержали в бумажном нутре чей-то приговор или помилование.
Не могу сказать, что меня это совсем не волновало. Всё-таки я был гомункулусом. Как известно, создание жизни - божественная прерогатива. Как ни бились алхимики прошлого и настоящего, повторить волю бога своими силами им не удавалось. Как правило, у них получались или химеры, зачастую нежизнеспособные и бесполезные, или бездушные человекообразные оболочки, пустые и безжизненные. Со временем был изобретён ещё один вид гомункулусов - бывшие люди. Зачастую, умирающие ранее своего срока, завещали свои тела на благо науки и королевства. На основе погибшего сознания создавалась новая личность, заполняющая опустевшую, но ещё не разложившуюся оболочку. Сознания были похожи, поэтому подселение происходило без проблем в укреплённое магией тело. Далее эти существа использовались по указанию в завещаниях. Кто-то помогал в исследованиях, кто-то служил, как и я, в министерстве, кто-то уходил на производство, кто-то шёл в полицию или военные части, ведь магические тела гомункулусов по своим боевым характеристикам зачастую превосходили человеческие. Их было немного, но к таким существам относились с уважением в память об их первых обитателях.
Я принадлежал к подобному типу, но мой магический браслет на правом запястье явно давал понять, что доставшаяся мне оболочка - тело не героя, но преступника. Такая казнь существовала для тех, кто совершил нечто ужасное, но не по своей воле. Некто, обитавший ранее, по недомыслию или неловкости погубил множество народу, но суд, приняв во внимание все особенности дела, не приговорил его к смерти. Основная личность блокировалась особыми печатями, а сверху подселялась ещё одна. Возможно, это было справедливее тюремного заключения. Преступник был наказан, но его тело продолжало служить во благо другим людям, отрабатывая тот вред, который оно принесло в прошлой жизни.