Драконы

Мартин Джордж Р.Р.

— Вы тоже отправляетесь с нами, — сказал он.

И Линь, стыдясь самой себя, почувствовала, как грудь ее распирает от воодушевления, и с трудом удержалась в рамках приличий. Он объяснил, что ее присутствие необходимо для консультаций по преобразованиям в армии; она должна была указывать офицерам на возможные ошибки.

Подумать только, он вознамерился реорганизовать армию за неделю! Нет, первое впечатление оказалось верным: он явно полоумный. Но свои мысли она предпочла оставить при себе. Утром, в сопровождении юных пажей, она полетела к месту сбора войск, к Майнцу, куда ее спутники должны были доставить первый опытный груз. Там, как она и предвидела, царил сплошной беспорядок. Подсобные рабочие, медлительные и неуклюжие,

не соображали, что от них требуется при разгрузке драконов. Те, в свою очередь, были нагружены неумело, так как солдаты не имели опыта обращения с грузовыми стропами. Коров опоили снотворным, но либо чересчур, либо недостаточно. Одних приказов явно не хватало, чтобы перевернуть сложившиеся за века традиции, пусть и ошибочные.

В тот же вечер она изложила все это в приличных выражениях императору, прибывшему на курьерском драконе. Император выслушал ее и затем высказался сам:

— Мюрат утверждает, что предложенные вами способы позволят в шесть раз ускорить доставку военного снаряжения и в десять раз — доставку корма для драконов.

— По меньшей мере, — согласилась она, поскольку им было проявлено понимание неадекватности существующих методов, — если применять их правильно.

— Поскольку я вынужден вдвое увеличить контингент войск, — сухо заметил император, — придется учесть некоторые недостатки.

Затем он продиктовал секретарю приказ, который был распространен во время ужина по всему лагерю и зачитан вслух; в приказе перечислялись основные недочеты, требующие немедленного исправления, а также, к ее замешательству, приводилось пространное обоснование необходимости перемен. Зачем объяснять такие сложные вещи рядовым бойцам, недоумевала она.

Но уже на следующий день наметился некоторый прогресс, и Линь вынуждена была признать, что неловко и бестолково, но они справлялись с новыми порядками. И все же она сомневалась, что ради этого стоило нарушать освященный веками порядок и дисциплину: ведь новый образ действий требовал многолетней и упорной тренировки. Император явно был склонен разрушить привычную дисциплину и в менее важных случаях. Коммуникации носили в лучшем случае беспорядочный характер: хотя командующий получал донесения ежедневно, поступали они нерегулярно. Юные пажи с энтузиазмом известили Линь, что войска рассредоточены на сотни миль, а войсковые части действуют практически независимо друг от друга.

Она отметила также, что курьерские драконы не отличались быстротой и расторопностью, поскольку при отборе в расчет бралась не пропорциональность сложения, а меньшая масса тела; гораздо целесообразнее было бы использовать их на фронте в качестве истребителей. Тем же вечером Линь изложила свои соображения императору уже без особых церемоний. К чему ей было соблюдать этикет, если все остальные обращались к нему без надлежащего благоговения, чего он явно не замечал? Он приказал принести стул, уселся перед ней и до самой ночи донимал ее бесконечными вопросами, а вокруг толпились его секретари и телохранители. По крайней мере, у него был приятный голос: не такой низкий, как у принца, и далеко не так хорошо поставленный, к тому же с забавным акцентом, но достаточно сильный, отчетливый и выразительный.

Утром они отправились на передовые позиции; впереди летел императорский курьер. На склоне дня Линь пересекла гряду холмов и молча зависла над гигантским военным муравейником, который смотрелся на земле как своеобразный ковер, изменчивый узор которого составляли солдаты, передвигаясь разными по конфигурации и численности группами и в разных направлениях.

Она по-прежнему не видела смысла в том, что центральное место в этой армии занимали люди, а не драконы; и все же, против ее воли, армия на марше произвела на нее впечатление неумолимой силы, которая способна пройти вот так по всему миру. А по пыльным дорогам позади армии двигались вереницы повозок с пушками таких размеров, каких ей прежде видеть не доводилось.

—

Они стреляют шестнадцатифунтовыми ядрами, — сообщил император, наблюдая за тем, как на Фратерните погрузили несколько орудий. — Он может нести более тяжелый груз?

— Разумеется, могу, — Фратерните гордо выпятил грудь.

— Нет, не может, — возразила Линь. — Нечего на меня рычать! — сурово огрызнулась она на юного героя. — Ты не сможешь продержаться целый день при такой нагрузке: крылья не выдержат.

Фратерните сник. Однако император продолжил расспросы:

— Сколько часов он сможет лететь, если добавить еще один вес?

— Не более двух часов без остановки, — сказала Линь.

Император кивнул. На следующий день он пригласил ее отправиться на переброску военной части из города Кобленца, примерно в шестидесяти милях от Майнца. На самых мощных драконов, за исключением самой Линь, были погружены артиллерийские орудия; после двухчасового перелета их разгружали и давали часовую передышку; затем они перевозили другую амуницию и подразделения пехоты. Это была рутинная, однообразная работа, сопровождаемая бесконечными осложнениями и суетой, но к ночи вся часть была передислоцирована на тридцать миль ближе к Майнцу в более или менее терпимом порядке.

Император пришел к ней, сияя, как именинник, что его несколько красило, хотя Линь отнюдь не считала, что маленькое достижение может служить поводом для такой радости, о чем тут же сообщила. Он рассмеялся и заявил:

— Мадам, через три дня вы все увидите. Я снимаю шляпу перед вашими знаниями по части драконов, но не по части людей.

На следующий день они переправили всю военную силу в Майнц еще до полудня, а к вечеру отправились в Кёльн за другим корпусом, почти без перерыва. Еще до истечения обещанных «трех дней» они сгруппировали в одном месте десять тысяч человек со всем снаряжением и амуницией, и ей начало казаться, что император, в конце концов, не так уж и глуп. В собранной вместе армии она ощущала ту же неумолимую силу, которую увидела, рассматривая марширующие далеко внизу крошечные квадратики-узоры человеческого ковра; она оценила тот мощный импульс, который излучает множество скопившихся в одном месте людей. Бесчисленные орды его едва ли не игрушечных солдатиков связывала общая цель, единый порыв.

— Я удовлетворен, — объявил император своим военачальникам, собрав их перед шатром Линь. — В следующий раз мы будем действовать эффективнее, но даже при таких скоростях мы сумеем подойти к Варшаве еще до наступления зимы. Теперь к делу, господа: мне нужны более мощные пушки, и я не вижу смысла доставлять их из Франции.

— Поблизости от Байройта расположена крепость, — внес предложение один из военачальников, молодой человек по имени Ланн, — там имеется тридцать два орудия.

— Полетите туда? — спросил ее император, и это выглядело почти как приказ.

Линь понимала, что он имел в виду другое, но прозвучали его слова так, будто он просто посылал ее на боевое задание, словно рядового бойца.

Это подвигло ее на грубость.

— Небесным драконам не пристало воевать в качестве рядовых.

— Мне нужно ваше мнение о тактике ведения воздушного боя, а вовсе не ваши подвиги в качестве солдата, — буркнул он.

По соседству с ним, она с высоты птичьего полета оглядывала территорию, а тем временем дюжина драконов помельче взмыла в воздух беспорядочной тучей и ринулась на трех громадных зверюг, охраняющих крепость. Порядка в этом штурме не было ни малейшего, но, в сущности, порядка можно добиться и краткосрочным обучением; в целом, ее советы относительно принципов маневренности применялись на практике. Пушки стреляли, но не слишком эффективно, потому что небольшие, юркие драконы оказались неудобной целью благодаря своим размерам и близости к объекту и, добравшись до огромных, но неуклюжих драконов-охранников, принялись терзать им крылья и головы когтями.