Драконья академия. Ведьма (не) против целителя
Шрифт:
— Вам уже необходима моральная поддержка? — участливо спросил его Альтен и подмигнул мне. Ответила улыбкой, пока антифей что-то бормотал на ухо Сигваре.
Дядя отказался от моральной поддержки и вместо этого приложился к бокалу с амброзией. А затем решительно передвинул своего дракончика. Я чуть не подпрыгнула на месте: этот ход мы обсуждали во время анализа! Так, ну что ж, посмотрим!..
Прошло немного времени, и в комнате появился кто-то ещё. Это были двое личных слуг Ниарвена, которые, как я заметила, держали себя с большим достоинством,
— Благородный альгахри Ниарвен из рода Каль желает поговорить с вами.
— Прошу прощения, но благородному альгахри придётся подождать, — возразил дядя, не отрываясь от доски. — Здесь происходит историческое событие: меня вот-вот обыграют в тейрок! Я был чересчур самонадеянным, и смотрите, к чему это привело!
Мы с Сигварой дружно захихикали, попивая удивительно вкусную амброзию.
— Я вышью финальную позицию шёлком и закреплю результат магией! — деланно угрожающим тоном объявила подруга. — Даже если вы возьмёте реванш, благородный Дааль из рода Хэг, эта партия останется в веках!
— Очень жестоко с вашей стороны, — нарочито ужаснувшись, дядя, наконец, сделал ход, и наступил момент триумфа, когда белый альгахри был сметен огнём с доски. — Вы достойная представительница рода Ифаль!
Сигвара наклонилась вперёд и заговорщически прибавила:
— Но я могу ещё передумать, если честно признаетесь, что это вы написали моему отцу насчёт предупреждения!
— С чего вы решили, что это я? — дядя невозмутимо перенёс фигурку с одной клетки на другую. Вскоре от бедного дракончика остался лишь дымок в воздухе.
— Моя интуиция подсказала, — весело улыбнулась Сигвара. — Ого, да у вас уже и фигур почти нет!..
Посланцам Ниарвена недолго пришлось ждать: вскоре партия закончилась, и дядя протянул нам троим руку в знак того, что сдаётся; мы с Сигварой пожали её, и даже Бейхе ухватился за палец.
— Надеюсь, ты не слишком огорчился, дядя. Уверена, ты проанализируешь этот ловушечный вариант и найдёшь опровержение! — ободряюще сказала я.
— Более того — запишу. Вы ведь сами всё придумали? — уточнил дядя, пригладив растрепавшиеся волосы и вставая из-за стола. — Тогда эта комбинация действительно останется в веках! Что касается вас, достойная Сигвара из рода Ифаль… отдаю должное вашей интуиции.
Подруга благодарно улыбнулась.
Дядя ушёл вместе со слугами Ниарвена, а мы принялись анализировать. Это было куда интереснее танцев! Альтен тоже подсел к столу и, допивая амброзию, следил за тем, как я горячо спорю с Бейхе, а Сигвара передвигает дракончиков.
Время пролетело незаметно, и пора было идти на пир. Когда мы явились, все, начиная с благородного семейства Каль, уже рассаживались за столы. На противоположной стороне я увидела драконов и драконесс Хэг, горячо обсуждавших некую сногсшибательную новость. Среди них выделялась своей красотой Лискана — одетая в платье цвета серебра, в серебряных же украшениях, глубоко задумавшаяся о чём-то, —
— И куда опять пропал, — вздохнула я, усаживаясь на положенное мне место. Слуги не забыли про Бейхе и поставили на стол блюдце с мёдом, которым антифей немедленно и занялся. Альтен присоединился к семье Дейр, а Сигвара, сияя и бурно жестикулируя, говорила со своим отцом, тоже прилетевшим на праздник. Выходит, род Ифаль помирился с Ваэльс-Имралой! Это не могло не радовать.
— Дочка! — Папа с мамой были тут как тут; оба заняли свои места, и я оказалась между ними. — Слышала, что произошло?
— И что же? — На всякий случай я насторожилась, и даже Бейхе перестал есть мёд и прислушался к нам, подрагивая чёрно-золотыми крылышками.
— Дааль отказался от серебряных перстней главы рода, и в присутствии альгахри Ниарвена отдал их своему младшему брату, — начал рассказывать папа. — Раньше тот исполнял обязанности главы рода, но пока старший жив, целиком в права вступить не мог. В итоге наш друг от всего отрёкся. От власти, богатства, земель…
Я не могла поверить своим ушам.
— Серьёзно?!
— Куда уж серьёзнее, — задумчиво проговорила мама. — И на пир оставаться не стал, улетел. Напоследок сказал, что его настоящая семья — это мы, — тут она растроганно улыбнулась, — и передал записочку, — мама протянула мне сложенный вчетверо листок пергамента. Я развернула его и прочитала:
«Кэрхильд, я уверен, ты поймёшь мой выбор. Потому что величайшее богатство на свете — это свобода. И я получил её. Других наград мне не нужно. Твой любящий дядя».
И внизу приписка:
«Хотя про разрешение брать артефакты в дворцовой сокровищнице я тоже не забыл».
ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ 25. Солнце в паутине
In mir gehn tausend Sonnen auf
Во мне восходят тысячи солнц,
Ich bete dass sie niemals
Я умоляю, чтобы ни одно из них
Untergehn ohne dich
Не зашло без тебя…
В саду было тихо и спокойно, как всегда, только журчала вода в фонтане. Мэйя провела рукой по струнам арфы, украшенным крючками, прислушалась. Похоже, что волшебство держало крючки непрочно, и слышались не те звуки. А может, просто сердце — ведь у феи всё же было сердце в груди, а не цветок, — не желало петь. И арфа это знала.
Мэйя бросила музыкальный инструмент, склонилась над лиловыми розами, чьи бархатные лепестки расчертили алые узоры. Показалось, или головки роз поникли, а листья начали вянуть? Нет. Не показалось. С ресниц Мэйи упала одна слеза, другая, третья. Перед глазами всё расплылось, а когда фея сморгнула пелену и вытерла ладонью глаза, то увидела почерневшие цветы и трещины в земле.