Драконья оспа

Вкуфь Вера

Она в пылу уже было хотела сообщить, что Юркин отец и сам дракон, но тот её перебил:

— И ты согласилась?

— Нет ещё, — тут же переключилась Оля. — Звучит такое предложение, конечно, обманчиво и заманухой. Но чтобы подобраться ко всему этому поближе…

— Не соглашайся, — Юрин голос стал неожиданно серьёзным, и он снова отстранился, скрестив руки на груди.

— Почему? Ты что-то знаешь?

Юра поморщился. А потом задал совершенно неожиданный вопрос:

— Ты читала «Цветы для Элджернона»? [1]

— Ну… читала, — пожала плечами Ольга. — О том,

как умственно отсталого мужчину «вылечили», сделав гением, но потом он обратно поглупел. И что дальше?

Она с сомнением посмотрела на Юрку.

— На ком ставили эксперимент до Чарли? — словно учитель на уроке, спросил Юра.

— Ну, на мышонке Элджерноне. А в чём дело-то? — начала немного раздражаться Ольга. Почему последние дни все всё ей объясняют, а она с трудом что-то понимает?

— Ты не думаешь, что драконов используют как расходный материал, именно как Элджернона?

Ольга примолкла. А потом нехотя ответила:

— Ну… может быть…

— Так вот: такие эксперименты ужасны и бесчеловечны, — победоносно заявил Юра. — Нельзя ставить опыты на живых существах, даже если они мыши. Или даже драконы. Ну, в смысле… — он виновато покосился на Олю. — Ты поняла. И я конкретно против такого.

Кажется, он уже говорил что-то такое. Когда вломился в их драконий подвал. И то, что его версия не претерпела изменений, наверное говорило в его пользу.

Юра сосредоточился на ней пылающими, полными осознания своей правоты глазами. А Ольга в свою очередь задумалась.

Не о том, что не будь подобных экспериментов над животными, многие болезни остались бы не излеченными. Но о сюжете упомянутой Юркой книги. Там, если вспомнить, сначала погибает Элджернон. А потом, возможно, и Чарли, которому сделали такую же операцию.

Такое себе, если перекладывать аналогию на драконов и людей.

Но можно понадеяться, что это всего лишь авторское преувеличение и единичный случай. А на самом деле никаких аналогий с драконьей оспой нет.

Ольга не смогла не улыбнуться, глядя на явно гордого собой и своей чёткой гражданской позицией Юрку. Есть в этом что-то романтично-симпатичное — горящая юность, следующая высоким идеалам. Таким недолго и заразиться.

— Слушай, а всё-таки, каково это — быть драконом? — видимо, Юра решил, что наступил удачный момент, чтобы снова поднять тему познания неизведанного. — Все эти сверхспособности, опасности, золотая кровь?

И Ольга окончательно поняла, что парень не в курсе, что его папенька — тоже дракон. И решила из уважения не раскрывать пока карт. А взять да и высказать свои предположения по этому поводу. Если кого-то бытиё драконов так сильно интересует, то что поделать?

— Ты знаешь, в кино и сказках такое обычно весело — ты самый сильный, самый умный, колдун там, весь из себя… А я не знаю. Может, я какой-то неправильный дракон. Но я обычно просто чувствовала себя другой. Не похожей на остальных, и это только в субкультурах считается чем-то хорошим. На деле это слишком приятно. Когда все другие будто вместе, будто одними ниточками связаны… А ты — особняком. Чужак для них. Нет, вроде

и не обижают. Но в том-то и дело — друг друга они обижают! А тебя — нет. Будто ты даже этого не достоин. Так… тень. Для всех.

Оля перехватила Юркин сочувствующий взгляд и поспешила улыбнуться:

— Хотя местами и весело. Можно сжигать одноклассникам тетрадки.

— Такое, по всей видимости, не только у драконов бывает, — понимающе улыбнулся Юрка. И между ними неожиданно повисло тихое взаимное понимание.

— А почему вы так редко используете свои силы? — продолжил интересоваться Юрка.

— Тяжеловато, — честно ответила Оля. — После использования силы начинается «отходняк». Болит что-нибудь. Или ломается. Или ещё что-нибудь случается. Как будто берёшь силу в кредит, а потом возвращаешь с процентами.

— А сейчас ты как? — нахмурился Юрка.

— Сейчас — нормально, — Оля с удивлением обнаружила, что уже давно не чувствует признаков недомогания. И вообще ей очень комфортно — на этом автобусе и этом сиденье. И даже выступ от колеса, съедающий пространство, не мешает — на него можно удобно поставить ногу. Да, и просто беседовать с Юркой, оказывается — хорошо.

Может, конечно, её драконье чутьё ослабело, и лучше продолжать ему не доверять. Но… так не хочется. Тем более сердце внутри груди будто заворачивает в тёплый, плюшевый плед.

— А мы, кажется, остановку уже проехали! — опомнился Юрка, выглядывая в окно.

— Точно… — согласилась Оля, по мелькающей местности понимая, что за разговором они проехали уже не одну, а несколько лишних остановок. — А ты… очень хочешь домой? — она сама не заметила, как вышло это общее «домой». — Может, проедемся к парку?

Юрка явно постарался скрыть удивление, и его глаза только немного расширились.

— Да, давай! — поспешил он согласиться, словно опасаясь, что Ольга передумает.

Дальше беседа потекла как-то сама собой, будто отражаясь от начинающих зажигаться уличных фонарей. Но в салоне автобуса включать свет не спешили, так что на пространство между ними ложились тени, создавая иллюзию, что вокруг вообще никого нет. Даже смеяться получалось чуть громче.

На сердце становилось легко, будто и не было в мире никакой драконьей оспы, из-за которой вот-вот введут масочный режим. И нет никакой лаборатории. И Оля с Юркой просто друзья. Или не просто… Странное, стихийно обрушающееся на плечи ощущение.

Автобус вырулил на красиво мощёную разноцветной плиткой мостовую. И уводящие в парк фонари здесь были гораздо ниже и вообще сделаны под старину. Освещают от этого гораздо меньшую площадь, поэтому можно надёжно спрятаться в тени между ними.

Юрка подскочил к дверям первым. Там на перилах уже повисла маленькая старушка, несмотря на прохладное, но лето, одетая в серое пальтецо.

— Вам помочь? — участливо поинтересовался парень, уже беря старушку под локоть. Оля только увидела, как профиль с носом крючком и широкой полуулыбкой развернулся к нему. И стоило автобусу выдохнуть дверями, старушка упорхнула вместе с ним на тёмную улицу. Оля отчего-то чуть не забыла, что ей тоже нужно выходить.