Дракула против Гитлера
Шрифт:
Ван Хельсинг шагнул вперед, едва не заслонив собою луч, чтобы не разрушить клетку из солнечных лучей, которую он тут соорудил.
«Ты заперт тут в ловушке», сказал он Существу.
Я поднялся с пола, подыскав себе место, не перекрывавшее отраженные столбы света.
Разъяренный Дракула протянул руку в сторону Ван Хельсинга. Солнечный свет полоснул ему по коже, как паяльной лампой. Кожу ему мгновенно обожгло, она у меня на глазах покрылась волдырями и почернела. От места этого адского обжаривания поднялся дым, и я почувствовал в воздухе сладковатый
Дракула был вынужден тут же отдернуть руку обратно в тень.
«Чего тебе надо?», зарычал Дракула. Ядовитых змеиных зубов его уже больше не было видно. Видны были клыки, довольно длинные, но принципиально ничем не отличающиеся от тех, которые можно увидеть у нормальных людей. «Зачем ты разбудил меня и поднял из… вот этого?»
Он показал на гроб.
«У меня к тебе предложение». Ван Хельсинг заговорил с ним спокойно, как адвокат или какой-нибудь стряпчий, обсуждающий деловые контракты. «В твою страну вторглись захватчики».
«Опять? И кто же?»
«Немецкая армия».
«Гансы…»
Я заметил, что Дракула уделял мало внимания разговору, а вместо этого зыркал глазами на расположение фрагментов битых зеркал, крепившихся на клинышках, вбитых в кирпичную кладку. У меня было стойкое ощущение, что он явно не был в восторге от моего мастерства.
«Это уже вторая попытка немцев победить в мировой войне. Их целью является мировое господство», стал продолжать Ван Хельсинг, настороженно наблюдая за вампиром, как кролик следит за ястребом. «Они вновь принялись за старое, и они обозлены и жестоки. Жестоки, как никогда. Руководство вашей страны сдало им свою территорию, в том числе часть твоей собственной родины, и теперь сотрудничает с немцами. А твой народ стонет».
«Мой народ…» Дракула усмехнулся. «Он ненавидит и презирает меня. Считает меня чудовищем и зверем. Хуже, чем зверем. Которого нужно затравить собаками и убить».
Он продолжал рыскать глазами по лучам света, как будто они были узлом, который нужно распутать.
«Ты ведь когда-то был патриотом», продолжил Ван Хельсинг, ни на секунду не отводя глаз от вампира. «Героем, защитником своего народа, своей страны».
«Это верно. Я выгнал турок, бояр», с определенной гордостью ответил Дракула. Я поймал остатки благородного взгляда, взгляда княжеского, который когда-то жил в этом существе.
И теперь я точно знал, что все это правда. Это был Влад Цепеш, который жестоко, но справедливо правил древней Валахией в XV-м веке. Он сражался с Османской империей и победил, изгнал венгров из своих земель. Его имя переводится как Влад Колосажатель, так как он был известен тем, что сажал своих врагов на кол.
Говорят, что Османская армия однажды в испуге бежала, увидев тысячи своих соотечественников, все их гниющие трупы, выставленные на берегу Дуная, как крысы на шампурах.
Я еще размышлял над своими историческими познаниями об этом человеке, как вдруг Дракула выбросил вперед руку, как наносящая удар змея, схватил с пола деревянный кол и бросил его в один из
Вампир прыгнул на Ван Хельсинга, обнажив клыки. Профессор сунул руку в карман, вытащил свое бритвенное зеркало и отразил им солнечный свет от окна прямо в лицо Дракуле.
Существо ахнуло, лицо его покраснело, а кожа сошла, в том месте, где его обожгло солнцем. Наполовину ослепший, он снова бросился в свое убежище в тени.
«Я могу уложить тебя обратно в твою могилу», пригрозил Ван Хельсинг.
«Так и сделай», негромко ответил Дракула, прикрывая глаза. «В этом мире мне нет места».
«Твой народ хулит тебя только за то, что ты мучил его». Ван Хельсинг держал свое бритвенное зеркало наготове, пуская пляшущие солнечные зайчики над головой и вокруг вампира. «Я же предлагаю тебе возможность искупить свою вину. Шанс загладить все те страдания и боль, которые ты причинил».
«Искупление — это не для меня». Дракула покачал головой. «Чтобы искупить мои грехи, возместить все мои жестокие зверства, потребуются десятки жизней».
«Судя по всему, эти жизни у тебя еще впереди», сказал Ван Хельсинг, но Дракула, по-прежнему прикрывавший глаза руками, лишь снова покачал головой.
«А как насчет кое-чего другого?», спросил я.
Дракула убрал руки с лица и повернулся ко мне. Я обнаружил, что у меня дрожат руки, и спрятал их за спиной.
«Кровь», произнес я лишь единственное слово.
«Кровь». Дракула тоже произнес это слово, как будто оно было чем-то священным.
«Кровь нацистов», продолжал я, чуть более уверенно. «Кровь захватчиков. Вы получите ее вдоволь. Сможете напиться ее досыта. И снова стать героем для своих соотечественников».
«Кровь моих врагов». Что-то мелькнуло у него в глазах, нечто похожее на улыбку. «Мне очень сильно хочется крови».
«Крови более чем достаточно, чтобы удовлетворить даже твою ненасытную жажду», подхватил мои доводы Ван Хельсинг. «Но ты должен дать обещание, что будешь убивать только наших врагов».
«А с чего это вдруг ты мне решил доверять?», спросил Дракула.
«Справедливый вопрос. Тот, над которым я и сам задумывался», ответил Ван Хельсинг. «Я довольно долго изучал твою историю, древние рукописи, том за томом, и, несмотря на твой богомерзкий аппетит, ты когда-то был честным правителем, человеком слова. И сейчас я прошу именно об этом».
«Тогда вот вам мое слово. Пожирать я буду только своих врагов».
«Наших врагов», поправил я.
«Врагов моего народа. Хорошо. Договорились. Вот вам моя клятва», поклялся Дракула.
«Договорились», ответил Ван Хельсинг.
Дракула вгляделся внимательней в своего бывшего врага, а теперь союзника. Ван Хельсинг встал на пути луча света, разорвав оковы тюрьмы отраженных лучей.
В отсутствие ярко бивших из окна лучей Дракула смог теперь лучше разглядеть старика, и он явно был потрясен увиденным.