Драма по-королевски

Робертс Нора

В палате горел только ночник. Александр сидел рядом с кроватью. Принесли еду, но он до нее не дотронулся. Ева лежала неподвижная, бледная. Ему говорили, что она проспит еще несколько часов, но он не отводил глаз от ее лица, боясь пропустить момент, когда она очнется. В полумраке белела ее рука с квадратом пластыря на запястье, который фиксировал иглу от капельницы. Тишину нарушало лишь щелканье и гудение аппаратов, регистрирующих ее состояние. Время от времени он взглядывал

на мерцающие зеленые кривые и вновь возвращался к лицу Евы.

Иногда он брал ее свободную руку и принимался тихо вспоминать вслух, как они гуляли по пустынному берегу, по саду, потом замолкал.

Наверное, ей не понравилась бы эта унылая больничная рубашка, в которую ее одели. Он вспомнил соблазнительный пеньюар, кружева и шелк нижнего белья цвета озерной воды, когда они в последний раз любили друг друга.

Неужели это было только прошлой ночью? Он прикладывал ее руку к своему лицу, когда слишком теснило грудь и становилось трудно дышать. Прикосновение ее холодной руки помогало.

— Только не покидай меня, — заговорил он тихо, — останься со мной, Ева. Ты мне так нужна, дай мне шанс доказать тебе это. Не уходи.

Он просидел так до утра. И когда сквозь жалюзи стали пробиваться серые полоски рассвета, она пошевелилась.

— Ева… — Он придвинулся вплотную к кровати, прилег головой к ее голове. — Ева, все хорошо. Открой глаза, ты меня слышишь? Открой глаза, Ева.

Она услышала, но его голос звучал странно, как будто издалека. Медленно выплывая из забытья, она все еще была во власти смутных образов. Наконец веки дрогнули, глаза открылись. Сначала она увидела лишь неясную серую тень рядом, которая постепенно стала принимать знакомые очертания.

— Я здесь, с тобой, — повторял Александр, — все будет хорошо. Ты меня слышишь?

— Алекс? — Ева видела теперь его очень близко, но не было сил до него дотронуться. Увидев густую щетину на его лице, она улыбнулась. — У тебя борода.

И снова ушла в небытие. Ожидание показалось ему вечностью, хотя на самом деле прошло всего несколько минут, прежде чем она снова очнулась. Теперь ее зрение стало более четким. Ева увидела, что Александр сидит на краю постели. Постепенно пришло осознание случившегося.

— Ты не ранен? — слабым голосом спросила она.

— Нет, нет.

— Это Расс…

Его пальцы сжались в кулак.

— Он арестован. Все в порядке. Главное, отдыхай, тебе нельзя волноваться.

Он поднес ее руку к губам.

— Но я не хочу здесь лежать! — Еву охватила паника при виде медицинской аппаратуры. — Только не это.

— Я останусь с тобой, — сказал Александр. — Ты здесь ненадолго. Скоро поправишься.

— Ты не уйдешь?

— Никогда.

— Алекс, ты ведь не станешь мне лгать?

Он молча прижал ее руку к своему лицу.

— Я не умру?

—

Конечно нет. — Он ласково погладил ее по щеке. — Ты не умрешь. Доктор Франко в этом уверен. — Александр вспомнил, как говорила о себе Ева, и с улыбкой сказал: — Он считает, что ты сильна как лошадь.

— Не думаю, что доктор мог так сказать.

— Он это имел в виду.

Она улыбнулась, но тут же ее лицо исказила гримаса.

— Тебе больно?

— Не знаю. Моя спина… не понимаю, что с ней.

Зато Александр все понимал. Пуля попала Еве в спину, вместо того чтобы поразить его сердце и убить. Он легонько поцеловал ее в щеку и встал:

— Позову доктора и сестру.

— Не уходи.

— Только скажу им и сразу вернусь. Обещаю. — Он отправился к доктору Франко, которому сообщил: — Она очнулась. Ей больно.

— Это неизбежно. — Доктор сделал знак сестре. — Ваше высочество, позвольте мне ее осмотреть, а потом мы дадим ей лекарство.

— Она испугалась, когда увидела, что находится в больнице.

— Ева действительно панически боится больниц, она рассказывала мне об этом. Но пока ее нельзя трогать, тем более перевозить куда-либо.

— Тогда я останусь с ней.

— А вот этого я позволить не могу, ваше высочество.

— Простите? — холодно и надменно осведомился Александр. В нем заговорил наследник престола.

— Не могу позволить вам сидеть около Евы без сна сутками. Можете дежурить по очереди с ее сестрой. Она побудет около нее, пока вы поедете домой, чтобы привести себя в порядок, поесть и выспаться. А теперь прошу прощения, мне надо осмотреть свою пациентку.

Александр посторонился, и доктор Франко исчез в палате реанимации.

Александр сел на стул, ему надо было несколько минут побыть одному, хотелось найти пустую темную комнату и там излить свою боль и гнев. Ева смотрела на него, могла с ним говорить. Ее руки двигались. Испытывая неимоверное облегчение впервые за много часов, он откинулся на спинку стула, закрыл глаза и не открывал их до того момента, пока снова не появился доктор.

— Можете войти, ваше высочество, я объяснил мисс Гамильтон ее состояние и заверил, что около нее всегда будут дежурить близкие, чтобы уменьшить ее тревогу. Сейчас я хочу, чтобы вы поехали и отдохнули, иначе я не смогу вас пускать сюда.

— Доктор Франко, — устало сказал Александр, — я повинуюсь, потому что знаю, вы делаете все ради Евы.

— Что ж, я рад, что сумел вас убедить.

— Теперь скажите, как вы нашли ее?

— Она слаба, что естественно, но в целом все в норме. Чувствительность не потеряна, она может двигать пальцами рук и ног.

— Значит, она не…

— Паралича нет. Она нуждается в покое и уходе. Завтра мы снимем капельницу, но сначала ее осмотрит доктор Торрет.