Драмы и комедии
Шрифт:
К а п и т а н (задумался). «Мертвый немец уже не тот немец. А покойника, кто бы он ни был, похоронить надо». Правильно. Пойдем, покажете дорогу!
М и р и а н. Направо! Шагом марш! Идут.
Ш а л в а. Может, труп немца заминирован? Что за народ, что за люди? Зачем туда идти? (Переходит в конец строя.)
НАШЛИ ВРЕМЯ ТАНЦЕВАТЬ
Опустилась стена. Входит Э м з а р, пишет: «Куда мы едем?»
Стена приподнялась. Палуба корабля. Вдали прожектора написали на небе огромный «Х». Слышны возгласы, крики. Голос: «Куда нас везут?» С о л д а т ы складывают на палубе ящики со снарядами и по лестницам спускаются вниз. С а в л е несет сапоги. С е р г о плохо себя чувствует, видимо, его укачало. Палуба почти опустела. М и р и а н, приподняв воротник, поеживаясь, ходит взад-вперед, кого-то ищет.
Э м з а р. Мириан! (Подходит к нему.) Ну что, узнал, куда мы едем?
М и р и а н. Ничего не узнал, Эмзар. Майя внизу?
Э м з а р. Да. Она в брюхе корабля. Никак не могу поймать ее одну.
Проходит С е р г о, прикрывая рот рукой.
(Ему вслед, напевает.) «Пароход идет-идет, качается!..»
С е р г о. Иди ты!.. (Убегает.)
Э м з а р. Достается бедняге!
М и р и а н. Пойдем поможем, а то как бы за борт не свалился!
Идут вслед за Серго. Слышится песня.
Выходят М а й я и В а л и к о.
М а й я. Отстань от меня, убери руки!
В а л и к о. Что случилось? У меня на руках колючки?
М а й я. Я никого не просила провожать меня. Это у царицы была свита, а мы простые солдаты. Как ты, так и я.
В а л и к о. Ты смотри, если меня обидеть, я беспощаден, так и знай!
М а й я. Сначала ты вчерашнее вспомни.
В а л и к о. А что вчера было?
Справа появляется А м и р а н и издали наблюдает за ними.
М а й я. Не помнишь?.. Кто ночью подкрадывался ко мне? Думаешь, я тебя не узнала? Ты уже совсем совесть потерял!
В а л и к о. Кто подкрадывался к тебе?
М а й я. Одолжи у кого-нибудь зеркало. Кто по морде получил? До сих пор видно. Еще легко отделался.
В а л и к о. Ты что, угрожаешь? Ничего, мы еще встретимся! (Уходит, по дороге зло оглядывается.)
А м и р а н (заиграл на пандури, подошел к Майе).
«Я как в огне горю, горю — Твои мне очи сердце жгут. Ты слышишь, что я говорю? — Мои глаза ответа ждут». Майя берет у Амирана пандури и напевает,
А м и р а н. Вот молодец! (Засмеялся.)
Шио, до сих пор издали наблюдавший за братом, тоже рассмеялся.
Чего ты смеешься?
Ш и о. Чудной ты, вот чего… хочешь игрой на пандури море, что ли, успокоить?
А м и р а н. А ты своими байками все пробавляешься?
Ш и о. У кого это байки, осел?
А м и р а н. Сам ты осел, даже хуже! Ах ты!
Братья начинают бороться: то один оказывается подмятым, то другой. Входит В а ж а.
В а ж а. Джибути! Джибути! (Старается разнять борющихся, но его тоже повалили.)
Теперь они все втроем катаются по палубе. Наконец Важе удается разнять братьев.
Это вы? А я-то думал, что это Джибути! Братья, корабль поломаете! Зачем ссоритесь, чего не поделили?
Ш и о. Ничего. Нам мешает старшина Важа Кобахидзе.
В а ж а. Может, не мешает, а помогает? Вы ведь братья, предупреждаю, если между вами встанет девушка, несдобровать вам.
А м и р а н. Это не твоя забота! (Закинул пандури за спину и направился к лестнице.)
В а ж а. Ты что днем, что ночью не расстаешься с этим пандури. Повенчался с ним, что ли?
А м и р а н. А я скорей от ружья откажусь, чем от пандури! (Уходит.)
В а ж а (к Шио). Ну как твои дела? Выучил до конца «Витязя в тигровой шкуре»?
Ш и о. Немного осталось, три строчки. Как будто тебя это интересует!
В а ж а. Почему бы и нет… Это тоже…
Показалась М а й я.
Ш и о. И она тоже интересует, да?
Важа смутился.
Что-то стало холодать…
В а ж а (ежится). Нет, мне не холодно… Майя, ведь правда, потеплело?
Ш и о. Да, тебе сразу теплее стало. (Спускается вниз.)
В а ж а (грозит ему пальцем). Хорошо, хорошо!.. (Оглядывается вокруг, оправляет одежду и подходит к Майе.)
Она, присев на ящик, читает письмо.
Ты что читаешь, оторвись, посмотри, небо какое! И небо и море как твои глаза!