Дранг нах остен по-русски. Тетралогия
Шрифт:
Хотя, новые, не проверенные в деле полки вооружались классическими ружьями, на машинах пехоты пулемёты всё же ставили. После годовой муштры бывших германских солдат, Петро, как главнокомандующий, провёл несколько манёвров с новичками и удовлетворённо высказался по их результатам.
– Да, каждый из этих полков любую европейскую армию на куски порвёт, и, не заметит!
Подполковник знал, о чём говорит. Суммарный залп одного батальона из нового германского полка, только стрелковым оружием, выкашивал всё живое на расстоянии до двухсот метров и по фронту до версты. Это не считая, десятка крупнокалиберных пулемётов из бронемашин и двадцати ручных пулемётов обычных грузовиков. А после работы шести пушек и десяти миномётов, две сотни конных пехотинцев атаковали
К осени же 1595 года русские инструктора совместно с обученными в Петербурге ливанскими офицерами, смогли организовать некоторое подобие армии для эмира Фахр-эд-Дина. Шесть тысяч ливанских бойцов научились сносно стрелять из ружей, укрываться от огня противника, беспрекословно выполнять команды офицеров. Неимоверными усилиями русы, натаскали тридцать миномётных расчётов, научившихся не просто кидать мины, а использовать прицелы и даже попадать с третьего-пятого раза. Пушки выдавать таким бойцам Петро отказался, о пулемётах и других новинках представители ливанского эмира не знали. Иначе Фахр-эд-Дина мог хватить кондратий. Он за обучение и вооружение шести тысяч своих солдат и офицеров выплатил огромную сумму, обеспечившую вооружение русами еврейских полков. Что делать, амбиции всегда дорого обходились, а левантийская торговля приносила огромные доходы. Не зря до девятнадцатого века Франция и Англия яростно дрались за право торговли со странами Леванта, при всех своих колониальных империях.
На фоне еврейских формирований совсем невзрачными казались дела у армянских повстанцев, коих пока сформировали два батальона. Но, лиха беда начало, как говорится. Тем более, что армяне сами предложили Петру Головлёву сформировать и обучить из своих эмигрантов войско. Очередной захват турками Армении, как повелось, сопровождался резнёй и грабежами. От подобных войн, как обычно бежали все, кто сумел, то есть, самые богатые и молодые. В результате, армяне тысячами оказались в соседних с Турцией странами, - Персии, Руси, Священной римской империи, и, конечно, Новороссии. Западный Магадан уже давно перекрыл свои границы, пропуская исключительно православных беженцев и переселенцев. При всех своих завихах, Елена Александровна прикладывала все силы для создания унитарного государства с одной религией и одним языком. Потому регулярно устраивала различные смотры, соревнования, чтобы вытаскивать из далёких вёсок талантливых подростков, которых обучали в столице, отрывая от родных общин.
В островной Новороссии происходили аналогичные действия, сопровождаемые мощнейшей пропагандой для формирования исключительно православного и русского народа. Большие ресурсы, добытые в Африке, Америке и в Европе, направлялись на Остров, искусственно повышая уровень жизни в метрополии. Развитая система железных дорог, недорогая одежда и обувь, обилие продуктов со всех стран мира и новейших магаданских товаров, создавали, год за годом, чрезвычайно благоприятные условия жизни для островитян. Однако, для проживания в "райских" условиях требовалось и вести себя соответственно. Не только усердно работать, говорить по-русски, исповедовать православие, но, и повышать культуру производства, грамотность, бытовую культуру.
При этом, власти наказывали пьяниц и хулиганов, топтавших клумбы, ломавших деревья в городах, не только штрафами, но и поркой, исправительными работами. Аналогично действовали губернаторы и уездные власти, добиваясь благоустройства городов и вёсок, должного содержания дорог и мостов, чистки рек и неудобий. Сельский староста, допустивший огромную лужу посреди дороги, рисковал не только быть поротым, но и получить штраф, вместе со всем сельским сходом. Петербургские власти жесточайшим образом насаждали не только грамоту, но и гигиену, врачебное
К середине девяностых годов шестнадцатого века людей, не говорящих по-русски и не исповедующих православие, в островной части Новороссии не осталось. Их можно было встретить лишь на границе со Скотландией, дальше которой таких никто не пускал, либо в Петербурге, среди иностранных посольств. Но и в столице иностранцы не имели права публично молиться, строить свои храмы, и, выезжать за пределы города. Впрочем, для Средневековья, подобные меры были типичными, и, не вызывали недовольства, помогая работе службе безопасности, бдительно охранявшей технологические и военные секреты Новороссии.
В континентальной части страны положение оставалось иным, несмотря на активную миссионерскую работу, добрая половина жителей новых земель придерживалась католического вероисповедания. Протестанты различного толка, правда, перешли в православие за считанные годы, практически полностью. Переданные православным молельные дома и кирхи быстро переделывались под церкви, получали колокола, радуя народ малиновым звоном. До строительства мечетей в Европе пока не дошло, самих мусульман практически не было, временно пребывавшие торговцы не в счёт. С синагогами решили простым запретом, обойдясь без особых волнений среди местного населения, сами евреи не в счёт. Поэтому, кроме католических и православных храмов, к середине девяностых годов в континентальной части Новороссии, других церквей не осталось.
Иначе обстояло дело с людьми, коих набиралось достаточно, из различных конфессий. Тут и евреи, армяне, грузины, лютеране, католики и даже мусульмане, бежавшие в Новороссию в надежде обрести достаток и покой. Их, конечно, никто на границе не останавливал, но, расселялись такие беглецы не группами, а одиночными дворами. Вторую Албанию и Боснию магаданцы не собирались устраивать. Миссионерские семинарии работали с полной нагрузкой, отправляя ежегодно десятки и сотни своих семинаристов окормлять новую паству. Благо, государство шло навстречу православию, да и сами беглецы мечтали в большинстве своём получить семилетние налоговые каникулы, потому крещение в православие вновь прибывших граждан шло исключительно активно.
Однако, успехи православия тяжёлым бременем легли на казну Новороссии, к осени девяносто пятого года заметно обмелевшую. А перспективы сбора налогов оставались не весёлыми, особенно в свете огромных затрат на промышленное строительство, развитие самолётостроения, автомобилестроения. Стоимость вооружения и содержания новых полков, как и затраты на строительство церквей, семинарии, тоже росли в геометрической прогрессии. Новороссия созрела для очередного рывка в новые земли, оставалось определиться, куда? Исходя из опыта освоения континентальной Европы, захватывать соседние страны оказалось невыгодно экономически, а политические цели в Европе на ближайшие десятилетия были решены. Америка отпадала, ссориться с испанцами из-за их колоний смысла не было, когда для освоения своих американских территорий не хватало народа.
Южная Африка и устье Конго давали много золота, драгоценностей, слоновой кости, редких пород дерева и прочих экзотических полуфабрикатов. Золота из порта Южного (несостоявшегося Капстада) доставляли в Петербург больше, чем достаточно, свыше сотни тонн в год. Но, за исключением ювелирных потребностей, всё оно отправлялось в казну Новороссии, разгонять инфляцию никто не собирался. Также пришлось поступить с алмазами и другими самоцветами из Африки. Несмотря на изобилие товаров из Новороссии, от ювелирных украшений до велосипедов, от сахара до макарон, простой народ, как и дворяне, впрочем, нуждался в новых привычных товарах. Например, шёлке и бархате, пряностях и экзотических товарах, чему вискозные ткани и обувь из кирзы были плохой заменой.