Драйв Астарты
Шрифт:
– Каких ценностях? – Спросила она, – ты можешь сформулировать?
– Если в общем виде, – сказал он, – то каждый человек, независимо от расы, пола, убеждений, богатства, обладает некими правами просто потому, что он является человеком. Более подробно это изложено во Всеобщей декларации ООН. …
Флер вытянула губы и реалистично изобразила звук лопающегося пузыря.
– Прикинь, док Гастон, я знаю из этой декларации только одну статью, 29-ю. Там написано главное: человек обязан подчиняться требованиям морали и какого-то мифического общего благосостояния. Ни эта мораль, ни это благосостояние,
– Иначе и быть не могло, – добавил Оскэ. – Эта ваша декларация произошла от евро-христианских абстрактных рассуждений про душу, рай и всю прочую фигню, и она осталась абстракцией, чем-то написанным понарошку, как в том ритуале «Eucharist» понарошку едят человека, а в реальности – булку. Это такая игра для взрослых.
– Типа воровского казино, – уточнила Флер. – Карты сдает всегда одна и та же группа шулеров, а доверчивые ротозеи проигрывают деньги, здоровье и жизнь.
Доминика грустно улыбнулась.
– Критиковать и подозревать в жульничестве проще всего, однако, при всех своих недостатках, ООН хотя бы стремится продвинуть какие-то гуманные стандарты.
– Deja vu, – ответил Оскэ. – Примерно полторы тысячи лет назад римская церковная католическая корпорация тоже, типа, стала продвигать гуманные стандарты в стиле «люди, любите друг друга» и «все люди – братья». Вот под эти мантры она хапнула власть во всей Европе и ещё в нескольких кусках мира и потом тысячу лет топтала жителей, как хотела. Знаешь, Доми, такие карточные фокусы дважды не проходят.
– Позвольте мне всё же вернуться к моей аргументации, – вмешался доктор Дюги.
– Да, конечно, – согласился Оскэ.
Французский эксперт помолчал несколько секунд, а затем произнес:
– Надеюсь, что вы спокойно воспримете то, что я сейчас скажу …
– Мы, вроде, не очень нервные, – несколько удивленно заметила Флер.
– …Так вот, – продолжил он, – нападая на христианские корни еврокультуры, на христианский гуманизм и на принципы ООН, вы совершенно забываете, что ваша культура Tiki и ваша Великая Хартия происходят из того же евро-христианского источника. Я читал вашего историка Обо Ван Хорна. Там описана реальная, а не мифическая схема происхождения Tiki.
Оскэ и Флер и переглянулись и синхронно пожали плечами.
– Нам, канакам, – сказал Оскэ, – нечего стыдиться своей истории. Поэтому у нас нет политкорректности ни к другим, ни к себе. Все верно. Культуру Tiki придумал мэтр Оливье Бриак, шоумен из парижского кабаре «Moulin Rouge», когда решил заняться туристическим бизнесом на Муреа и Таити, полвека назад. So what? Культура вашей Франции точно так же выдумана. Ваш Хлодвиг Меровинг и наш Мауна Оро имеют одинаково мало общего со своими историческими прототипами. У вас принято это скрывать как бы ради мнимой достоверности корней культуры, и вам приходится промывать мозги каждому следующему поколению, а мы смотрим на вещи реально. Поэтому мы экономим время. Наше среднее образование занимает 7 лет, а не 12, а техническое обучение – сто дней, а не восемьсот. Это к тому, с чего мы начали.
– Интересная концепция, – спокойно констатировал доктор Дюги, – и
– Нет, док, не так. Тот парижский шоумен придумал Tiki не как идеологическую реинкарнацию евро-христианской культуры, а наоборот, как радикальное и даже эпатажное отрицание этой гнилушки, которая к тому времени задолбала уже всех вменяемых людей и в Европе, и в Америке, и где угодно. Мэтр Бриак отлично умел улавливать и реализовывать мечты своей аудитории. Конкретно эта мечта удалась настолько хорошо, что даже сумела себя защитить… В отличие, кстати, от насквозь лживой евро-христианской культуры, которая вынуждена приглашать ландскнехтов, чтобы защититься от своей сестры-близнеца, исламской культуры. Я ответил?
Доминика фыркнула и ехидно заметила:
– Культура субъектов вроде Чоро Ндунти, Адэ Нгакве или Ним Гока тебе, видимо, симпатичнее.
– Она не то чтобы симпатичнее, – сказала Флер, – она просто честнее, и поэтому она жизнеспособнее. Она не пытается запихнуть людей в виртуальный мир, в идиотскую матрицу, где доброе ООН внушает благодарному человечеству братскую любовь, а отдельные злые дядьки в какой-нибудь Бирме, Колумбии или Конго являются просто досадным исключением из общей шоколадной картины с марципановой виньеткой.
– Обидно… – Доминика вздохнула. – К началу века мы дали Французской Полинезии всеобщую грамотность и западноевропейское качество жизни. И вот благодарность.
Флер улыбнулась и быстрым легким движением погладила француженку по плечу.
– Если эти «мы» – такие люди, как ты, или Гастон, то все верно. Но не путай себя и Гастона со всякими оффи, миссионерами и интеллигентами. К таким, как вы – одно отношение. С такими, как они – другой разговор. Очень короткий. Разве ты этого не заметила? Мне кажется, очень трудно не заметить.
– У вас тут все поставлено с ног на голову, – растеряно проворчала Доминика.
– Нет, у нас все с головы на ноги, – возразила меганезийка.
– Упс!.. – Произнес Оскэ, старательно к чему-то прислушиваясь.
– Ффф… – выдохнула Флер.
Над темным океаном все громче звучала «Марсельеза».
Мы, французы, возмущены! Для нас нет сомнений! Эти хотят вернуть нас Назад в рабство! К оружию, граждане! Формируйте батальоны! Марш, марш! Зальем их нечистой кровью Наши поля!Доминика тряхнула головой. У нее мелькнула мысль, что она спит, и она честно (но безрезультатно) попыталась проснуться.
– Черт… Что это значит?
– Это ваш национальный гимн, – сообщил Оскэ. – Кстати, очень классный! Вот это, я понимаю, позитивная культура, а не всякий там евро-христианский гуманизм.
– Если ты про источник, – добавила Флер, – то он вот. Видишь, проблесковый маячок, примерно на ладонь ниже видимой Луны, движется слева направо. 20 фунтов против селедочного хвоста: это Эсао и Стэли летят на ком-то из элаусестерцев.