Драйв Астарты

Розов Александр Александрович

…Две летающие лодки PBY «Catalina» (производства «Jack Sparrow Club», Лихоу, Австралия-Меганезия), приводнились в небольшом солоноватом озере в середине островка Фенуа-Лоа ровно в 15:00.

– Красивые, верно? – С гордостью сказал Фопалеле, глядя, как они почти бесшумно скользят по гладкой поверхности воды к причалу. – Мой далекий предок, Ниоалио Тотакиа, спутник ariki-roa Мауна Оро, первый ariki Номуавау, воевал вот на таких 20-метровых каноэ. Правда, без крыльев и движков.

– Говорят, – заметил Ван Хорн, – что ты помогал Дику Пауэлу делать эту модель.

– Я и мои ребята, –

уточнил король. – Очень интересно, когда какие-то формы живут тысячелетиями, несмотря на все открытия, все изменения… Это ведь не просто так.

– Уважаемый Фуо, а в какие времена воевал твой предок? – Спросил Дземе Гэнки.

– По западному исчислению, – ответил Фуопалеле, – в XII веке до новой эры. У них, в маленьком море Медитеррия, примерно тогда была война за порт Троя.

– Отец полагает, – вмешалась Кияма Хотару, – что твои люди очень сильно рискуют. Манчжурские штурмовики патрулируют небо на 200 миль вокруг Минамитори. Они заметят эти летающие лодки, и они могут досмотреть груз.

Фопалеле слегка качнул головой, признавая некую логику в словах собеседницы.

– Да. Я общался с твоим папой по телефону и знаю его мнение. Но, с другой стороны, последние полгода над океаном летает столько машин «Catalina» с туристами, или с экологами, или с морскими геологами, как в нашем случае, что всех не досмотришь. Манчжурский император не такая большая шишка в нашем океане, чтобы тормозить каждое летающее каноэ, досматривать и требовать объяснений от капитана.

– Это против Paruu-i-hoe, – добавила Тиви.

– Будет так делать – останется без империи, – авторитетно заявил Эланг.

– И без головы, – лаконично добавил Окедо.

Ван Хорн с ловкостью, неожиданной для его комплекции, съездил по шее всем троим подросткам – утафоа, и проворчал:

– Экстремисты. Может вы думаете, океан наш до самого полярного круга?

– Может и так, – пискнула Тиви.

– Это ваше дурное влияние! – Строго сказал Ван Хорн, повернувшись к Акеле и Спарку.

– Мы-то тут при чем, дядя Обо? – Возмутился Спарк.

– Между прочим, – добавил Акела, – эти юниоры – самые-самые традиционные утафоа в нашем океане. Они с Упаики, а Упаики был великим атоллом.

– Это так, – подтвердил Фуопалеле и, после некоторой паузы добавил, – раз вышло, что кроме вас сейчас не осталось в Moana-roa-te-au никого из людей Упаики, ни во что не лезьте, пока не размножитесь. Вы меня хорошо поняли?

– E-i ariki. – Эланг с достоинством, кивнул, – так же нам сказал и tahuna-loa Рау Риано.

Фуопалеле коротко кивнул в ответ и повернулся к летающим лодкам, которые уже пришвартовались, и из которых на причал высыпала дюжина парней и девушек, как нетрудно догадаться – соплеменников короля, характерных мелано-полинезийцев. Их одежда выглядела вполне мирно – пестрые шорты и рубашки-гавайки. Правда, на разрисованных орнаментом матерчатых поясах имелись чехлы с автоматическими пистолетами, но по здешним меркам это обычное оружие самообороны для любой гражданской научной экспедиции.

– Сейчас, – шепнул Акела Спарку, – будет фольк-шоу «королевские наставления».

– Это ясно, – также шепотом ответил Спарк, – короче, пошли за автопогрузчиком… Юниоры! Вас тоже касается.

– Ну… – Неохотно произнес Окедо.

– Никаких «ну», –

отрезал Спарк. – У нас 15 тонн груза. Давайте уже работать.

…

Атолл Окинотори (Цин-Чао). Параллельные события (ночь – день – вечер).

Любовь – многогранная штука. В античной Элладе делили её на 4 вида: эрос, филиа, строгэ и агапэ. Потом, подумали, и добавили ещё три вида: лудус, маниа и прагма. В начале XX века Зигмунд Фрейд прославился несколькими трактатами на эту тему. В начале XXI века для любви придумали двумерную оценку, определяемую уровнями окситоцина и дофамина в крови. Но в случае Феликса Тринидада Бенитеса и Есано Балалайки все перечисленное не имело значения. В эллинскую классификацию они, очевидно, не вписывались, о психоанализе не думали, а уровень чего-то там в крови у обоих молодых людей был в полном порядке – это мог бы определить по косвенным признакам любой независимый наблюдатель, который вооружился бы биноклем и прицелился с подходящей площадки в любое из двух окон северо-западного угла 3-го этажа здания на платформе Окинотори-Центр в ночь с 8-го на 9-е октября.

Любовь в её физико-биологическом аспекте обычно не продолжается более ста минут подряд без перерыва, и в перерыве появляется отличная возможность поболтать…

– …Лайка…

– …Я здесь…

– Лайка, а ты прикололась про Эфиопию?

– Про Эфиопию? Нет. Это правда.

– И ты там училась пилотировать экраноплан?

– Да. Я научилась, когда работала в маленькой транспортной компании на озере Тана.

– А как тебя занесло в Эфиопию? – Спросил лейтенант.

– А что мне было делать на Кюсю после школы? Идти продавщицей в супермаркет? Впрочем, даже туда не сразу устроишься. Сразу это только в подметальщицы улиц.

Бенитес коснулся её живота подушечками среднего и указательного пальцев, а затем изобразил, что эти пальцы – ноги, которые ходят по кругу, выбирая дорогу.

– Ну, если ты не хотела искать что-то в Японии, то вокруг есть столько стран…

– Видишь ли, Тринидад, я тогда увлеклась религией растафари… Наверное, это было немного по-детски. Музыка рэгги. Немножко травки под ритмы барабана найабинги. Назад, в Африку. Эфиопия – центр мира. Я нашла самую дешевую авиакомпанию – дискаунтера и, никому ничего не сказав, улетела из Китакюсю в Аддис-Абебу со ста баксами в кармане и маленьким рюкзачком вещей. Я ведь улетала в рай, а зачем в раю лишнее барахло? Впрочем, никакого другого имущества у меня все равно не было.

– Лайка, ты абсолютно бешеная девчонка, – сказал лейтенант.

– А ты только сейчас это заметил? – она ласково провела ладонью по его щеке.

– Я только сейчас понял, что ты не просто бешеная, а абсолютно. Ты в этой нищей, засраной, вшивой стране, где всегда кто-то с кем-то воюет… Трудно представить.

– Невозможно представить, – поправила она и, нашарив на полочке у кровати пачку сигарет, вскочила и подошла к распахнутому настежь западному окну, откуда были прекрасно видны два старых 60-метровых бетонных островка-блина, построенных японским агентством морских ресурсов в конце прошлого века. Сейчас на островках выросли маленькие кампусы из коттеджей-мухоморов, импортированных с Улиси. Круглые окна на шляпках ярко светились, играла музыка, тусовка продолжалась…