Дражайший плут

Хойт Элизабет

На миг лицо мисс Динвуди приняло странное выражение – капитан не сумел его разгадать, – потом все исчезло.

– Благодарю, что почтили присутствием нашу маленькую компанию, миледи.

Тревельон подвел леди Фебу к лестнице и тихо подсказал:

– Осторожно, вот первая ступенька.

Она кивнула, и они молча стали спускаться. Тревельон был начеку. Лестницы всегда представляли собой опасное препятствие, и не только из-за его ноги. Если бы его подопечная оступилась, последствия могли быть катастрофическими, поэтому

он боялся, что она упадет на лестнице и расшибется до смерти, хотя до сего дня ни разу даже не споткнулась, если он был рядом.

Когда они добрались до подножия лестницы, Тревельон кивнул дворецкому, и вскоре они вышли на крыльцо. Погода ухудшилась, и дождь лупил вовсю с неумолимой настойчивостью.

– Одну минуту, миледи. Идет дождь. – Он сделал знак Риду, дежурившему у кареты.

– Мм. Я слышу его шум, чувствую запах.

Феба запрокинула лицо на звук дождя, словно собиралась пить, и он улыбнулся. Ему не хотелось спешить, хотелось просто смотреть на нее.

Примчался лакей.

– Дай-ка твою куртку, Рид! – распорядился Тревельон.

– О нет… – начала леди Феба, но Рид уже стянул с себя куртку, чтобы растянуть над ее головой.

– Это его работа, миледи, – объяснил Тревельон, и одобрительно кивнув Риду, он осторожно повел леди Фебу вниз по ступенькам.

Остальные кареты выстроились вдоль тротуара дальше по улице. Не обошлось без некоторой суеты: лакеи выскакивали, чтобы прикрыть хозяек от дождя, а леди подхватывали юбки, вскрикивая под дождем.

С ярко-розовым сюртуком он столкнулся как раз в тот момент, как они торопились сесть в карету. Тревельон негодующе поднял глаза и тут же испытал небольшое потрясение, встретив взгляд знакомых голубых глаз.

– Капитан. – Джентльмен кивнул, губы его скривились в злобной усмешке.

– Ваша светлость…

Мужчина сверкнул ослепительной улыбкой и повернулся, намереваясь взбежать по ступенькам особняка мисс Динвуди. Леди Феба слегка повернула голову, принюхиваясь.

– Если не ошибаюсь, амбра и… жасмин. Кто это был?

Тревельон задумчиво сощурился, наблюдая, как ловко преодолевает ступеньки облаченная в розовый шелк спина.

– Герцог Монтгомери, миледи.

– Вот как? Хотела бы я знать, что ему понадобилось в этой части города.

Действительно, что?

– Идемте же. Ступенька лесенки прямо перед вами.

Рид взялся за ручку дверцы кареты, Тревельон крепко держал Фебу за локоть. Когда она взбиралась по лесенке, он оглянулся через плечо. Дверь особняка мисс Динвуди открылась, но на пороге оказался вовсе не чернокожий дворецкий, а Малколм Маклиш.

При виде Монтгомери он нахмурился.

– Что вы здесь делаете?

– Проверяю вложение своих денег, – протянул герцог. – Идет дождь, Маклиш. Впустите меня в дом и постарайтесь на время вспомнить умение выражаться прилично.

Мужчины исчезли в доме.

– Вы едете? – позвала

из глубины кареты Феба. – А то меня заливает.

– Прошу прощения, миледи, – пробормотал он, усаживаясь, и постучал тростью в потолок кареты.

Они двинулись в путь.

– Вы совершенно несносный человек, знаете ли, – светским тоном произнесла Феба.

Тревельон рассеянно хмыкнул в ответ и потер икру больной ноги. В сырую холодную погоду она принималась ныть. Он мог бы привести сразу несколько причин, зачем Валентайну Нейпиру, герцогу Монтгомери, понадобилось навестить мисс Динвуди, но, к сожалению, ни одна не сулила ничего хорошего.

– Думаю, вы делаете это нарочно, – мрачно заключила Феба.

Ему пришлось оторваться от тревожных мыслей, чтобы заняться насущными вопросами.

– Прошу прощения, миледи, но я заметил, что вы сговаривались с мистером Маклишем. Могу я спросить, о чем?

Она наморщила носик – так восхитительно, что у него перехватило дыхание.

– Завтра после полудня я встречаюсь с ним в «Хартс-Фолли».

Ее ответ заставил его насторожиться.

– Не думаю…

– Если вы забыли, так именно в «Хартс-Фолли» я впервые встретила мистера Маклиша – несколько месяцев назад, когда вы сами привезли меня туда.

– Я был там по делу, и, если помните, это не я предложил, чтобы вы сопровождали меня туда, миледи.

Она беспечно взмахнула рукой.

– Чепуха! Мистер Маклиш сказал, что хочет показать мне новые растения и место, где собирается построить свой театр. Я поеду, и это окончательно.

– Нет! – прорычал капитан. – И я вынужден сообщить о ваших намерениях его светлости.

– Знаете, иногда я вас просто ненавижу! – выкрикнула Феба, и краска бросилась ей в лицо.

У него екнуло в груди.

– Да, миледи, знаю.

– Я не… – спохватилась Феба и покачала головой. – Это не так, Джеймс.

Зачем она то и дело называет его по имени? В прошлый раз, в карете, ей хотелось его подразнить, а сейчас… Тревельон понятия не имел, чего она добивается. Может, и ничего, а может, это просто очередной дамский каприз, на который не стоит обращать внимания. Вот только факт есть факт: каждый раз, когда она называет его по имени, у него екает в груди. Никто уже много лет не говорил ему «Джеймс».

Вероятно, поэтому следующие слова были сказаны особенно холодным тоном.

– Вряд ли имеет значение, миледи, что вы обо мне думаете: несмотря ни на что, я всегда буду вас охранять.

– Хорошо, – сказала она.

Странное дело: его гневная тирада почему-то заставила ее воспрянуть духом.

– Не будем об этом забывать, договорились?

В тот вечер Феба спустилась к обеду в сопровождении двух собак: слева к ней прижималась одна из борзых Максимуса, а у ног прыгала Бон-Бон, лохматая комнатная собачка Артемиды.