Дражайший плут

Хойт Элизабет

– Осторожно, миледи, – послышался из-за спины голос ее телохранителя.

Фебе показалось, что у нее оборвалось сердце – совсем чуть-чуть, как будто она оступилась и нога провалилась в пустоту, хоть она и не оступалась.

– Я всегда осторожна, – успокоила его девушка, крепче ухватившись за мраморные перила.

– Боюсь, не всегда, миледи. – Голос приблизился, и теперь стал слышен глухой стук трости о мрамор ступенек.

– Подумайте лучше о себе, капитан, – парировала Феба. – Ходьба по лестницам не для вашей ноги.

В те редкие мгновения,

когда успевала подумать, прежде чем сказать, Феба не сообщала ему, что слышит, насколько сильнее становится его хромота после преодоления лестницы. Разумеется, Тревельон не ответил, но она услышала:

– Кыш! Кыш отсюда!

Феба слышала цоканье собачьих когтей по мрамору: обе собаки бежали впереди.

– Зачем вы их гоните? Я их люблю обеих.

– Они, конечно, вас тоже любят, но это не помешает им при случае попасть вам под ноги.

Вместо ответа она тяжело вздохнула и молча пошла дальше. Добравшись наконец до первого этажа, Феба протянула руку, и тут же у нее под пальцами оказалась его левая рука, теплая и сильная.

– Вы обедаете с нами сегодня, капитан? Полагаю, Максимус намерен отвлечься от дел, которыми как раз сейчас занимается, и тоже будет с нами. Ему понадобится ваша мужская поддержка.

– Да, миледи, – ответил Тревельон. – Я непременно буду.

– Чудесно! – Она радостно улыбнулась, и неизвестно отчего ее голова пошла кругом.

Пусть Тревельон обедал с ними нечасто, она каждый день проводила в его обществе, но с каких это пор от мысли, что он придет, ее охватывало такое возбуждение?

Он проводил ее в столовую, и Феба услышала голоса Артемиды и кузины Батильды.

– Максимус уже пришел?

– Да. Феба, я здесь, – долетел до нее из-за стола низкий голос.

– Вот и хорошо! – безмятежно воскликнула Артемида. – А то я уже подумывала поджечь твой кабинет.

– А я бы тебе помогла, – объявила кузина Батильда.

– Мир, дамы, – улыбнулся Максимус. В этот вечер брат, похоже, в превосходном настроении, подумала Феба, когда Тревельон помог ей занять место слева от него, а сам сел слева от нее. – Из угощений сегодня фазан и лосось. Давайте пировать.

Феба нащупала край столешницы, затем – тарелку, на которой стояла неглубокая чашка. Стало быть, суп уже подали.

– А что ты сегодня делала, женушка? – начал Максимус особым голосом, который Феба называла про себя голосом члена парламента.

– Прошлась по магазинам, а днем навестила Лили.

Лили – это новоиспеченная невестка Артемиды, жена ее брата-близнеца Аполлона, виконта Килбурна.

– И как она?

– Взялась за новую пьесу.

– О-о, правда? – вмешалась Феба. – Великолепно! И о чем же она?

– Секрет, – ответила Артемида, явно несколько раздраженная: мало кто осмеливался отказывать герцогине. – Но она писала, как одержимая. Когда я к ней зашла, у нее на лбу было чернильное пятно, а у их собаки – ты же помнишь Нарцисску? – и вовсе был испачкан хвост.

– О да!

Феба взяла суповую ложку: в чашке оказался превосходный суп из бычьих хвостов.

–

Я скажу мисс Динвуди, что Лили пишет: сегодня мы как раз о ней говорили. Мистер Маклиш был очень огорчен, когда узнал, что Лили решила оставить сцену ради сочинительства.

Она съела еще ложку супа, настолько поглощенная вкусовыми ощущениями, что не сразу обратила внимание на воцарившуюся тишину за столом.

– Кто такие эти мистер Маклиш и мисс Динвуди? – едва не завопил Максимус, словно ему уже стукнуло по меньшей мере восемьдесят пять.

Феба осторожно положила ложку на стол и спокойно сказала:

– Это архитектор, который проектирует новые здания для «Хартс-Фолли». Он, как и я, был приглашен на чай к мисс Динвуди. Или, скорее, там собирался ее театральный кружок. У нас была очень интересная беседа о новейших пьесах и актерах, и о певице-сопрано, которой покровительствует герцог из королевской семьи, а она увлеклась своим театральным агентом.

Она умолкла, в надежде, что этого достаточно, но Максимус с расстановкой спросил:

– Ты не рассказала о мисс Динвуди.

Сердце Фебы упало, но тут поспешила вмешаться Артемида:

– Мы познакомились с ней на заседании дамского общества. Помнишь, я говорила тебе о даме, которая хотела бы стать участницей наших заседаний? Ее привела леди Кэр.

– Помню, но ты сказала, что никто ничего не знает ни о ее происхождении, ни о ее семье, – заметил Максимус.

Феба почувствовала тяжесть в груди.

– Какое кому дело? Зачем вам обязательно знать родословную каждого, с кем я встречаюсь?

– Это важно, – отрезал Максимус, – потому что ты моя сестра, а мисс Динвуди, насколько нам известно, находится на содержании.

– О нет, Максимус! – возмутилась кузина Батильда. – Конечно же, нет, раз ей покровительствует сама леди Кэр!

– Это ваша вина, Тревельон!

– О нет, только не это! – Феба уже дрожала всем телом. – Я не позволю тебе возлагать на капитана вину за мои поступки, как будто я умалишенная!

– Тогда, вероятно, не надо вести себя, как умалишенная!

– Пойти на чай к подруге теперь что, признак слабости ума?

– К подруге, которую мы не знаем!

– То есть ты не знаешь, – парировала Феба, побледнев от гнева.

– Какая разница?

– А знаешь, Максимус, мне все равно, черт возьми, кто такая и откуда взялась мисс Динвуди! – Она слышала, как кто-то изумленно ахнул, но остановиться уже не могла. Феба любила брата: будучи гораздо старше, он всегда заботился о ней, защищал, – однако создавшееся положение становилось просто невыносимым. Страх, отчаяние и гнев бушевали в ней и переливались через край, выжигая все на своем пути. Она вскочила, опрокинув что-то на столе, и фарфор разлетелся осколками. – Она моя подруга, не твоя, я не могу жить в изоляции и, как все, имею право бегать, спотыкаться и падать. Я не хочу, чтобы каждый мой шаг был предусмотрен и спланирован. Меня связали по рукам и ногам, чтобы снизить до минимума любой риск… А ведь жизнь – это тоже риск!

Конец ознакомительного фрагмента.