DREAM
Шрифт:
Наше «немое кино», кажется, нравилось людям в очереди, но присоединиться никто не хотел.
Несмотря на то, что правила для всех одинаковы, каждый из моей пятерки показывал слова в своей особой манере.
Коля – высокий, очень худой парень – всегда очень быстро и мелко жестикулировал и при этом беззвучно шевелил губами, причем так же быстро, что было невозможно что-то разобрать.
Гриша показывал все с таинственностью фокусника, который вот-вот вытащит из-за пазухи кролика. При этом он делал такое странное лицо, что можно было
Лизины жесты были такими же, как она: высокие, стройные и четкие.
Диана, когда показывала что-то, делала много лишних движений и постоянно смеялась.
– Диан, это индюк, да? – пошутила Ева.
Дианка залилась смехом и отмахнулась.
– Ну, а что это? – возмутилась я. – Ты показала нам колбы, мысли, записи, очки и язык. Причем тут он… Что это?
Диана еще раз продемонстрировала нам свой язык, показала мнимое совершение какого-то опыта и что-то вокруг головы.
– Это ученый? – спросила Лиза.
Диана одобрительно замахала головой.
– Эйнштейн! – завершил Гриша.
– Ну, наконец-то!
У Евы был большой опыт игры в «Американского студента», поэтому она не делала ни одного лишнего движения и ее слова было очень легко отгадать.
Когда пришла моя очередь показывать, Гриша загадал мне слово.
– Ну, давай это будет – «чудливые килогерцы».
Мои глаза увеличились в три раза от такого.
– И как я должна это показать? – я была просто в ступоре.
– А ты показывай слова по частям, – улыбнувшись, посоветовал он и пошел на свое место у весов для багажа.
Полчаса я потратила на то, чтобы превратить «чудо», «чудака», «live», «дороги», «колебания волны» в это замечательное выражение. В итоге отгадал Коля. Он казался хорошим, добрым парнем. Да, не очень в моем вкусе, но я видела в его глазах друга.
Мы прошли регистрацию и отправились в зону дьюти-фри. Не знаю почему, но все русские приходят в неописуемый восторг, попадая в зону, свободную от налогов. Конечно, мы тут же за доллары купили пакет маленьких шоколадок. Это был наш импровизированный ранний завтрак.
– Давайте не спать в самолете, – предложила Ева, – мы же будем пролетать над Лондоном и Парижем. Хоть с высоты посмотрим на эти города.
– Давайте, – единогласно решили мы.
Через пять минут после посадки мы все спали.
Проснулась я от того, что Лиза толкала меня в бок.
– Завтрак носят. Просыпайся, а то не достанется.
Мы уже кружили над Лондоном. Я взглянула в овальное окошко. Вон ряд красных кирпичных домиков, какое-то поле, какой-то открытый стадион; вон мутная река течет – наверное, Темза.
Мы приземлились в Лондонском аэропорту Хитроу в семь утра по местному времени. Наш самолет должен был быть в одиннадцать. Так я думала. За нашу посадку, как самый организованный и продуманный, отвечал Гриша. Мы, сфотографировавшись со всеми достопримечательностями аэропорта, отправились искать
– Пожалуйста, ваш билет…
Я протягиваю билет. Контролер подносит его к считывающей машинке и та издает истошный писк.
– Что такое?
У Евы с билетом то же самое.
А у ребят – все нормально. Их спокойно пропускают дальше.
Пока мы с Евой недоумевающее стоят в стороне от остальных пассажиров, наши друзья стоят напротив нас, вопрошая жестами: «Что? Что случилось?»
Через минуту к нам подошла женщина, работник аэропорта. Она говорила на английском, не очень быстро, так что мы почти понимали все ею сказанное.
– Вы опоздали на свой рейс, – сообщила она.
У нас все упало. По Евиному лицу я видела, что эта новость была для нее не просто шоком, а маленькой трагедией. А может, и большой.
И в эту секунду я подумала, между прочим, даже с улыбкой: «Эх, мне все равно не верилось, что я окажусь в Америке… Зато хорошо, хоть в Лондоне побывала».
– Мы понимаем вашу проблему, – продолжала она, – поэтому попытаемся ее решить. Сейчас проверяют, есть ли свободные места на этом самолете, чтобы вы смогли лететь вместе с друзьями. У вас есть багаж?
– Нет… – мы были в растерянности, но надежда уже загорелась и в сердце, и в глазах.
– Это хорошо, – подбодрила нас еще больше эта «леди», – значит, у вас не будет никаких проблем.
Через десять минут мы уже с новыми билетами в руках шли на посадку, рассуждая о том, какие все же милые люди эти англичане и как нам повезло с авиакомпанией.
Этот самолет был куда больше предыдущего. Мы летели эконом-классом. Рядом с нами сидела тощая американка, которая явно была недовольна появлению соседей. Вокруг были люди из Азии, Африки, Европы. Молодые люди, среднего возраста, пожилые, дети. Вот они – те, кто летят за своей «американской мечтой».
Почти восемь часов прошли незаметно. Мы ели, пили, болтали, смотрели фильмы на английском. За обледеневшими окнами были видны то облака, то какие-то горы, то бесконечный океан. Но вот в иллюминаторе, под дымкой облаков, показались бесконечные небоскребы Манхеттена. Вот она – Америка. Вот он – Нью-Йорк!
Мы вышли из самолета. Прошли регистрацию.
«Не ввозить фрукты!» – было написано на одном из листков, которые мы заполняли перед регистрацией.
Мы переглянулись. Лиза открыла рюкзак, вытащила оттуда припрятанное аппетитное российское яблоко и положила на пол. Мы шли в очереди для тех, кто не является гражданами США. А для местных жителей, возвращающихся из разъездов, все намного проще.
Мы поочередно подходили к окошкам регистрации. Моя очередь двигалась медленнее, чем остальные. Передо мной были две англичанки, которые, как я поняла из разговора, тоже приехали в США по программе «Work&Travel». Они что-то неправильно заполнили, поэтому пока одна развлекала мужчину в кабинке, другая переделывала документ. Но вот пришла и моя очередь.