DREAM
Шрифт:
***
Продуктовая работа.
По тому приглашению, а говоря деловым американским языком – джоб офферу, мы должны были работать в продуктовом супермаркете с говорящим названием «Фуд Лайон». Предложение нашего контракта было весьма заманчивым. Нам предложили 8 долларов в час, тридцать часов в неделю и 400 долларов бонусом, если мы проработаем там все лето. Мы были не против.
На второй день нашего пребывания в Миртл-Бич мы всей шестеркой направились в магазин. Несмотря на то что контракт с Фуд Лайоном был только у меня, Евы,
Это был конец мая, 23-е число. На улице было жарко, солнце пекло нещадно. Мы шли по тротуару вдоль хайвея. По этой скоростной трассе то и дело проезжали машины с завидной для нас, движущихся с прытью черепах, скоростью. Но вот впереди вроде завиднелся какой-то магазин с надписью «Фуд Лайон». Мы уже было обрадовались.
– Мы на месте? – с надеждой спросила Диана. Она уже была вся красная от жары и бесконечно долгой дороги.
– Нет, это не наш, – с улыбкой разочаровал ее Гриша. – Навигатор показывает, что до нашего еще идти и идти. А здесь мы можем купить что-нибудь поесть.
Эта мысль обрадовала нас всех. Мы вошли. И сразу замерзли. Перед нами был огромный супермаркет. Мы, позавтракавшие несколько часов назад и уже совершившие путешествие почти через весь город, успели проголодаться.
– Что будем покупать?
– Может, бананы?
Это была отличная идея. Хотелось взять что-то еще, но мы никак не могли разобраться в товарах. Приблизительно мы понимали, что должно скрываться за упаковкой. Но в таком разнообразии вовсе не сложно потеряться. Я схватила жестяную баночку с полки, на которой было написано «Нестле. Коффи»
Из магазина мы все вышли счастливые, жуя бананы.
– Стая обезьян, – сказала Диана.
– Да, – Ева аж вся засветилась, – мы же все родились в год обезьяны. Значит мы – шесть обезьян.
На нас напал хохот. Который бывает у заскучавшей и перегревшейся на солнце молодежи.
Я огляделась. Перед магазином находилась парковка. Меня, конечно, с первого дня, с тех пор как мы оказались в Миртл-Бич, начало впечатлять обилие красивых и, как мне казалось, дорогих машин. Передо мной на парковке стоял новенький синий мустанг.
– Сфотографируйте меня, пожалуйста, с мустангом, – пропищала я с восторгом.
– Мустанг? – скептически покачал головой Грег. – Хочешь себе такой?
Я замялась, но, думаю, по лицу было видно, что в эту минуту я изменила вечной мечте о фольксвагене – жуке.
– Тогда давай сфотографируемся вместе, – завершил он свою мысль, вручил фотоаппарат Еве и пристроился рядом.
Глядя на то, как мы позируем около машины, Николя пролепетал:
– Красотка…
– Даша? – уточнил Гриша.
– Машина… – вздохнул Коля.
А мне стало даже как-то обидно. Я тоже ценю красивые машины, но оказаться в одной рейтинговой таблице с мустангом-кабриолетом и проиграть –
Мы пошли дальше. Как оказалось, мы не зря перекусили, потому что путь был не близкий. Мы шли по тротуару хайвея еще блоков двадцать, потом шли по обочине, потом по гольф-полю, прошли мимо аэропорта, куда прилетели прошлой ночью, и еще мимо – то ли парка, то ли леса.
Вот он – на повороте, где был установлен на высоком шпиле американский флаг, мы увидели наш заветный «Фуд Лайон».
Внутри мы увидели двух продавщиц, стоящих за кассами и о чем-то болтающих. Это были две женщины среднего возраста, маленькая рыженькая и высокая седовласая – американки. Спросили менеджера.
Через несколько минут к нам вышла темнокожая женщина, в черных брюках, рубашке в полоску и с интересной прической на голове. Залитые лаком завитушки и локоны образовывали вычурную корзинку-ирокез, если это возможно представить. Ее звали Ванда, и она была нашим непосредственным руководителем.
Она тут же собрала всех, кто работал в магазине, и сказала: «Вот студенты из России. Они будут с нами работать». Все заулыбались и замахали нам. Это было очень дружелюбно.
– Вы знаете, какая у вас должна быть форма, – обратилась она к нам, – посмотрите на всех, это брюки цвета хаки и черная закрытая обувь. Наверх можете носить белые рубашки, пока вам не придут заказанные футболки с логотипом магазина.
Мы осмотрели наших новых коллег. Все были в практически идеально подобранных по цвету одинаковых брюках песочного цвета.
– Ок, это понятно. Тогда приходите послезавтра, в форме. И можете уже начинать работать.
Мы дружно закивали головами. В следующую секунду мы уже стояли на кассе и покупали ужин и завтрак.
Когда пришла моя очередь расплачиваться, седовласая Кэнди сказала мне те заветные слова, которых, наверное, ждет каждый, кто приходит в новый коллектив (естественно, по-английски): «Ты будешь здесь работать? Добро пожаловать на борт!» Ее милая улыбка меня подбодрила, но все что я тогда могла ответить – это «спасибо» и мило улыбнуться.
Когда мы вернулись в отель, то поняли – солнце пляжного городка нас просто испепелило. Мы были красные, как раки. Лицо, шея, руки и ноги пекли. К превеликой нашей радости у Дианы, человека запасенного, благодаря маме, лекарствами на всю жизнь, оказался и бальзам от ожогов.
В тот день мы ели самый вкусный ужин в своей жизни.
Ребята разожгли американское изобретение для приготовления барбекю и поджарили сосиски. Мы сварили на плите перловую кашу. Каждый навалил себе в тарелку еды, приправив все хорошенечко кетчупом, и мы уселись на веранде отеля, где стоял огромный сбитый из досок стол и лавки. Веранда находилась на втором этаже, и оттуда было видно Атлантический океан. Мы сидели, ели, рассуждали о самих себе…
– Вы представляете, мы в Америке, – начала Лиза. Чувствовалось, что она сама не верит своим словам.