Dreaming of you
Шрифт:
Кажется, Джонатан тоже не знал, что ответить на выпад брата, поэтому в тишине слышен лишь шорох и недоуменный шепот Майка, когда за рукав Байерс-младший, не дождавшись вразумительного ответа, утягивает за собой Уиллера.
Он же влюблен в тебя, Нэнси!
Нэнси старалась концентрироваться на пригоревших к сковородке остатках еды (да-да, мам, я не трогала ничего на кухне, может быть, это был Майк?), мысленно умоляя кровь отхлынуть от лица, но уже догадываясь, что торчащие острые уши ее выдают своим багровым оттенком.
— Что сказал Уилл? — напряженно и очень осторожно
Нэнси вздрогнула и лишь пожала плечами.
Он же влюблен в тебя, Нэнси!
Нэнси никогда не была авантюристкой: у нее был парень, у нее были заполнены все ячейки в жизни, она бы никогда не променяла комфорт на приключение с неясным исходом. А Джонатан Байерс был непонятным, непредсказуемым и совершенно неподходящим вариантом для Нэнси.
— Не обращай внимания, — тихо заметил Джонатан, будто чувствуя, что подошел слишком близко, он отодвинулся и прислонился спиной к холодильнику. — У него сейчас бывают странные мысли. Их не стоит воспринимать всерьез.
Нэнси нужна была стабильность, Нэнси всегда была практичной девочкой.
Только вот в ту ночь, в доме Байерсов, Нэнси на секунду показалось, что Байерс — это то, что нужно. И больше обманывать себя, отрицая очевидное, у Нэнси не было сил.
Медленно, будто растягивая движения, она закрутила кран и встряхнула руки от воды. Со вздохом она развернулась, оказываясь лицом к лицу с напряженным Байерсом.
— Какие странные мысли? — переспросила Нэнси гораздо спокойнее, чем чувствовала себя в этот момент, встречаясь глазами с молодым человеком.
Джонатан был выше ее на полголовы, и ей приходилось смотреть на него снизу вверх, замечая отчего-то мелкие детали вроде маленького шрама над левой бровью. Хотелось узнать, откуда он появился. А еще нестерпимо хотелось коснуться его. Неожиданно Нэнси перестала бояться, и если бы Джонатан продолжил смотреть ей в глаза с таким виноватым выражением, то она сделала бы шаг вперед, а дальше… Дальше даже она сама не знала, что сделала бы.
— Да так… — криво улыбнулся и первым опустил глаза Джонатан. — Всякая ерунда.
И он ушел, поднялся к мальчишкам в комнату или остался в гостиной, Нэнси было неясно. В любом случае на кухне она осталась наедине со своими мыслями и странными желаниями.
— Ерунда, — повторила она, припадая к стене и подавляя в себе дикое желание сползти по ней на пол.
– 11-
От того, что Джонатан сегодня остается, у Нэнси подрагивали руки.
Хотя, если честно, в последние полгода руки дрожали у нее почти постоянно. Может быть, от таблеток, а может, просто нельзя выйти с изнанки абсолютно здоровым человеком. Может быть, подавляя невроз, она только медленно приближала момент, когда все ее самообладание сорвется в пропасть. Нэнси не знала точного ответа, как и на многие другие вопросы, которые сейчас кружились вокруг нее разгоняющейся каруселью.
Из насущного ее волновало ощущение, будто в своем доме она совершенно лишняя, чужая. Майк смог к концу вечера растормошить Уилла, и на его лице наконец-то стала появляться рассеянная улыбка. Расставив маленькие
Нэнси было не по себе еще и от того, что это снова с ней происходило, но самое ужасное то, что ей нравилось это чувство: она подпустила кого-то слишком близко. Джонатан Байерс снова обосновался в ее жизни также, как кресло в ее гостиной, заполнил неловкие пробелы и тишину между ней и Майком, между ней и Уиллом, между ней и нормальной жизнью. Это чувство было слегка пряное, с нотками горечи, как имбирный пряник, запитый горячим глинтвейном.
Но Джонатан Байерс был совершенно не походящим для нее вариантом, а она совершенно точно не подходила ему. Но именно в эти минуты, когда она прислонившись к дверному косяку, наблюдала, как мальчики оживленно спорят о чем-то своем («Да причем здесь имперские ублюдки? Это ведь всего лишь поганые штурмовики, Джонатан, скажи ему!»), нежность заполняла ее изнутри. И, наверное, именно тогда она впервые допустила мысль, просто представила, что между ними нет Стива, нет постоянных споров и ссор, нет этого убивающего молчания и взглядов украдкой, потому что смотреть друг на друга долго — просто нельзя, немыслимо.
Впервые за долгое время на душе стало спокойно, всё казалось таким правильным, что ни одной детали ей не хотелось изменить или исправить. А когда она захотела прогнать прочь эти неправильные мысли, то с ужасом осознала, что ей этого совершенно не хочется делать.
Тихо она поднялась наверх к себе в комнату и присела на кровать. Заранее выяснив, где на чердаке искать матрас для Байерса, ей совершенно расхотелось его доставать. Решение вертелось на кончике языка, готовое вот-вот сорваться, но страх совершить ошибку и всё испортить никогда не оставлял ее.
И чувство радости и спокойной тихой нежности потихоньку утекало сквозь пальцы. Она почти забыла, ради чего сегодня Джонатан остался, и что ей предстоит вновь спуститься в ее личный Аид.
Набрав несколько цифр и прослушав десяток гудков, Нэнси почти не расстроено отложила ее в сторону. Телефон зазвонил через пару секунд, заставив ее подскочить на месте.
— Алло, Нэн? — голос Стива звучал будто бы издалека. — Это ты звонила сейчас?
— Нет, — зачем-то быстро соврала Нэнси, впиваясь пальцами в телефонную трубку. Голос Стива действовал отрезвляюще, будто ведро ледяной воды. — Как ты?
— А… Я собирался прокатится к ребятам, у Лолы сегодня свободный дом. Я могу заехать за тобой, ты как?
— Не думаю, не сегодня, Стив, — нахмурилась Нэнси, нервно наматывая провод от трубки на палец. — Я с Майком, да и вообще…
— Он вроде взрослый парень, — равнодушно заметил Стив по ту сторону. — Думаю, ты должна позволить себе немного расслабиться, если ты понимаешь…
Дверь в комнату приоткрылась и в комнату неуверенно заглянул Джонатан, готовый очевидно задать вопрос, можно ли ему войти. Нэнси с округлившимися от испуга глазами кивнула и махнула рукой.