Дремлющая Бездна
Шрифт:
«Бестия» без труда преодолела трехкилометровый слой облачности. Ветер, достигающий скорости двести километров в час, ударил по корпусу почти плотными сгустками серого тумана, а молнии тотчас яростно вцепились в силовое поле. Наконец корабль достиг нижнего края туч и попал в слой чистейшего воздуха и очень низкой температуры. Внизу проявилась унылая картина. Черную промерзшую землю пересекали длинные дюны снега. Растительность отсутствовала, и весь пейзаж был выдержан в монохромном спектре. Над мертвой равниной тянулись длинные грязноватые облака.
— Какой ужас, — грустно воскликнула Корри–Лин.
— Праймы запустили в звезду две «бомбы–вспышки», — сказал
— Я и не представляла себе масштаб военных действий.
— Праймы стремились полностью нас истребить.
Последние слова дались ему с трудом, причиняя почти физическую боль. Ужасное время. Аарон вздрогнул. «Откуда мне известно, какой была эта война?» Глубинный инстинкт подсказывал, что он не настолько стар.
«Бестия» продолжала спуск сквозь рваные облака нижнего слоя; ее корпус сверкал, словно солнце, распространяя вокруг узкие и длинные щупальца накопленного электричества. Скорость ветра на этой высоте снизилась до ста пятидесяти километров в час, но из–за плотности воздуха устройства инверсной гравитации с трудом удерживали корпус судна в стабильном положении.
Когда корабль вдруг задрожал, Корри–Лин постаралась скрыть свою тревогу. Они попали в полосу облачности, и несущиеся с сумасшедшей скоростью градины врезались в силовое поле. Треск было слышно даже в каюте.
— Ага, теперь понятно, почему здесь не летают никакие капсулы, — пробормотал Аарон.
В области экзозрения он видел, как купол меняет коэффициент проницаемости, давая им возможность проскользнуть внутрь. Скорость ветра снизилась до ста километров в час.
За пределами купола от города почти ничего не осталось, хотя в свое время в Каджаани проживало около трех миллионов человек. После нападения праймов силовое поле сдерживало натиск штормов, защищая станцию ККТ, чтобы можно было эвакуировать жителей на Анагаску. Бури на планете набирали силу, растительность уже начала сохнуть и погибать, и выделенные правительством машины доставляли беженцев из отдаленных районов всех континентов. Через семь недель и три дня после того, как премьер–министр планеты первым подал пример, ККТ закрыла червоточину на Ханко. Если здесь кто–то и остался, все контакты с окружающим миром прервались. К тому моменту для поиска людей были приняты все меры, удалось осмотреть все известные поселения и отдаленные фермы.
После ухода человечества силовые барьеры, защищающие города, один за другим стали падать, штормовые ветра обрушились на здания, а наводнения размыли вокруг них почву. Такому яростному натиску не смогли противостоять даже современные сверхпрочные материалы. Постройки начали трескаться и разрушаться. Наступила ледниковая эпоха, дожди сменились снегом, потом пришли льды. Каменистые осыпи скрыли обледеневшие развалины, уничтожив последние признаки обитаемого мира.
«Бестия» миновала силовой барьер и оказалась в тихом
Корабль приземлился на небольшой забетонированной площадке на краю парка, где стояло всего одно судно — тридцатилетний торговый комби–транспорт с двигателем на непрерывной червоточине, который мог перевозить как людей, так и грузы. Разница между двумя судами была колоссальной: гладкий пурпурный с хромовой отделкой корпус «Бестии» и темно–серый фюзеляж из титаново–карбонового сплава с потускневшими логотипами.
Аарон и Корри–Лин плавно вылетели из шлюза и встали на бетон между пятью приземистыми опорами. Встретить их вышли десять человек — целая толпа по масштабам базы; всем интересно было посмотреть на неожиданных гостей. Во главе делегации стоял Ансан Пуриллар, слегка располневший мужчина с коротко подстриженными светлыми волосами, в простой темносиней куртке с эмблемой Реставратора на рукаве.
— Приветствую вас, — заговорил он. — И хочу узнать, что привело вас сюда. Не поймите меня превратно, мы рады вас видеть. Но у нас еще никогда не было посетителей. Никогда.
Под его радушной приветливой улыбкой угадывался решительный и твердый характер.
Биононики Аарона провели пассивное сканирование. Директор Пуриллар, как и все его коллеги, оказался обычным Прогрессором. Ни одного Высшего среди них не было.
— Причина довольно деликатная, — сказал Аарон, смущенно усмехнувшись. — Э… Корри…
— Я разыскиваю одного человека, — подхватила она.
Ее низкий скорбный голос, наполнивший местную гея–сферу болью, произвел сильное впечатление на Аарона. И члены делегации мгновенно откликнулись сочувствием и пониманием.
— Мужчину. Йиго. Мы любили друг друга. А потом все кончилось. Это моя вина. Я так глупо себя вела. Не надо было… Я не хотела…
Она убедительно всхлипнула и опустила голову, и Аарон покровительственно обнял ее за плечи.
— Ну, ну, — успокаивал он ее. — Им не обязательно знать детали.
Корри–Лин кивнула и отважно продолжила:
— Он уехал. И я осознала свою ошибку только спустя долгое время. Но я обидела его, сильно обидела. Я разыскивала его три года. Он изменил имя и внешность, но его сестра проговорилась, что он отправился сюда.
— Кто же это? — спросил директор Пуриллар.
— Я не знаю. Мне известно только то, что сказала его сестра, что он принял участие в проекте Реставрации. И я не могла не прилететь. Если есть хоть какой–то шанс…
— Гм, да, конечно. — Он оглянулся на коллег, но они лишь переглядывались между собой, ожидая, что кто–то признается. Тот самый. Пуриллар жестом обвел группу. — Кто–то кажется вам знакомым?
Корри–Лин с отчаянием покачала головой.
— Нет. Возможно, я его не узнаю. — Она подняла голову. — Йиго, пожалуйста, если ты здесь, прошу тебя, подай мне знак. Я хочу только поговорить. Пожалуйста.
Никто не ответил на ее взгляд.
— Это не обязательно делать при всех, — сказала она. — Подойди ко мне попозже. Я правда, правда, очень тоскую по тебе.