Дремлющий демон Поттера

Скука Смертная

Неужели, все на самом деле? Неужели, Поттер действительно решился?

Какая-то часть Скорпиуса все еще хотела возмутиться и поспорить, что он волне может уже звать его и по имени. Но все остальное его существо буквально растекалось от блаженства, вновь почувствовав грубую силу Поттера.

– Раз так, - у Скорпиуса сбилось дыхание от поцелуя, - то могу я уже получить свое наказание?

Гарри зарычал, взмахнул рукой, и все папки и пергаменты, лежащие на столе, посыпались на пол, а в следующее мгновение их место занял Малфой. Отчётливо понимая, что снова ведёт себя как хренов

насильник, но будучи совершенно не в силах остановиться, Гарри вжал Скорпиуса лицом в стол, задрал до пояса его мантию и с поистине садистским наслаждением разодрал в клочья дорогие брюки, помогая себе рвущейся на волю магией.

Скорпиус возбудился так быстро, что даже немного испугался. Мерлин, как же ему, оказывается, хотелось этого!

Он проехался членом по полированной поверхности стола и застонал. Развел ноги шире, дурея от желания. Хотел было сказать какую-нибудь колкость, но внутри будто тумблер включился, лишая всякой воли и подчиняя Поттеру. Скорпиус судорожно вздохнул и приподнял задницу.

Твою мать... Малфой не врал. Он действительно хотел этого - грубости, унижения, всего того, за что Гарри ненавидел себя эти дни.

Перед глазами побежали красные точки - так охуительно прекрасно было это открытие. А ещё хотелось немедленно воспользоваться той властью, что ему только что подарили, проверить, как далеко протираются её границы. Узнать, насколько хватит собственной решимости...

Метнув в дверь пару Запирающих, Гарри сорвал заклинанием с Малфоя остатки одежды и не своим голосом приказал:

– Лезь на стол!

От приказа тело прошило короткой вспышкой наслаждения. Скорпиус чувствовал, что Гарри больше не сдерживается, и от осознания этого факта у него задрожали руки.

Забравшись на стол, Скорпиус сел на колени, не зная, что делать дальше. Он смотрел на свои ладони и молил Мерлина о том, чтобы не сдохнуть от перевозбуждения.

Гарри обошёл стол по всему периметру, впервые позволив себе пристально рассмотреть каждый дюйм малфоевского тела... или почти каждый. Пожалуй, кое-что тот посмел от него спрятать.

Встав позади Скорпиуса, Гарри резко надавил ему на загривок, вынуждая согнуться и подставить ладони, чтобы не упасть. Вот теперь то, что надо. Отдохнувший за две ночи анус был плотно сомкнут и почти не заметен среди золотистых волосков. Гарри наклонился поближе, чтобы хорошенько его рассмотреть, и, шалея от одной возможности это сказать, приказал:

– Раздвинь задницу. Я хочу посмотреть.

Скорпиус уперся в стол лбом и дрожащими руками потянулся к своей заднице. Похоже, он недооценил Поттера, тот быстро входил во вкус. Хотя, кто бы стал жаловаться?

Он развел ягодицы в стороны, чувствуя, как по вискам ползут капли пота. В кабинете не было душно, но Скорпиус весь горел.

Его потяжелевший член касался головкой бедра, оставляя на ней влажный след. Безумно хотелось коснуться его, но Скорпиус не смел.

О, чёрт... Это просто не может происходить с ним. Гарри не выдержал и, на мгновение прислонившись виском к его бедру, громко застонал: теперь можно. Всё можно, стонать, кричать, быть слабым и - О, Мерлин!
– сильным. Он сделал уже столько, что уже глупо останавливаться.

Глупо и невозможно...

Член Скорпиуса снова исходил смазкой, и Гарри вдруг подумал, что было бы здорово попробовать его на вкус. Он ведь ещё ни разу не сосал член. Эта мысль так захватила, что он потянулся было к обтянутой полупрозрачной кожей головке, но было неудобно: мешали стол и мускулистое бедро замершего кверху задницей Скорпиуса. Хммм... Задницей? Член в брюках конвульсивно дёрнулся. Что ж, этого он тоже никогда не делал и даже помыслить не мог, что когда-нибудь сделает.

Сглотнув набежавшую слюну, Гарри выпрямился и быстро, чтобы не передумать, припал губами к выставленному на его обозрение анусу.

Скорпиус зашипел сквозь стиснутые зубы, почувствовав прикосновение поттеровских губ, и не поверил себе в первое мгновение. Не то чтобы ему никогда такого не делали, но это же, мать его, Гарри Поттер! От этой мысли у Скорпиуса совсем поехала крыша и потерялась связь с собственным здравым смыслом.

Он сильнее прогнулся в пояснице, бесстыдно выставляясь, растягивал ягодицы все шире, подавался назад и сдавленно скулил. Так хотелось уже большего. Оставалось надеяться, что Поттер не будет мучить его слишком долго. Они итак бессмысленно потратили целых два дня.

Ощущения, мысли и желания сплелись, переплавились вместе в единый пульсирующий комок. Гарри потерялся в нём, запутался, растворился, уже не понимая, чего он хочет. Он вылизывал чужую задницу, постанывая от удовольствия - совсем тихо, чтобы не пропустить ни единого звука, издаваемого Скорпиусом - ни вздоха, ни стона, ни короткого хриплого вскрика.

А потом заболел член. Заныл, требуя, умоляя пустить его в расслабленное, раскрывшееся под лаской языка отверстие, и Гарри выпрямился. Ухватил Малфоя за лодыжки, дёрнул, заставляя проехаться коленями по лакированной столешнице, приложил об неё грудью. И засадил - с размаху, не щадя, по самые яйца.

Скорпиус взвыл. Было больно, сладко, все на грани. Как бывало только с Поттером. Тот буквально вбивал Скорпиуса в стол. До звезд перед глазами. Пот градом катился по вискам, по лбу, попадал в глаза, стекал по спине к заднице. Скорпиус чувствовал прохладу на коже там, где текли струйки пота.

Внутри все горело. Поттер ебал его быстро-быстро, сильно и так качественно, будто сдавал экзамен. Каждым ударом катастрофически приближая к оргазму.

Скорпиус захныкал от подкатывающего удовольствия, поджал пальцы ног и ухватил себя за член. Ему даже не пришлось двигать рукой - Поттер таранил его с такой силой, что Скорпиус двигался вперед сам по себе, задыхаясь в хриплом крике.

– Кончай!
– выдохнул Гарри, чувствуя, что не справляется - с собой, с наслаждением, с магией.
– Давай же, Скорпиус-с-с...
– он коротко вскрикнул, договорив, и первая острая судорога оргазма прошила тело, освобождая магию от оков сознания. Ножки стола подломились, и тот рухнул, утягивая Малфоя за собой, вот только Гарри был не готов его отпустить - он вбивался и вбивался в покорное тело, удерживая его фактически навесу, чувствуя, как сокращаются вокруг члена стенки, а на ноги капает горячее семя - чужое или своё, непонятно.