Дремучий случай

Солодкова Татьяна

17 глава

25 октября

Ангелы и демоны… Две противоборствующие стороны? Или равнодушные соседи? А может быть, две стороны одной медали, которым не суждено встретиться?…

Я просидел в камере предварительного заключения три дня. Оксана приходила каждый день и рассказывала, что Диме все лучше и лучше, приносила еду и приветы от Березина.

Это было поразительно, но она действительно не злилась на меня за то, что Дима пострадал, и действительно

относилась ко мне как к младшему брату.

Алексей Дмитриевич нашел мне адвоката, который обещал меня отсюда вытащить.

Оксана рассказывала мне обо всем так оптимистично, что порой и мне начинало так казаться. Она уходила и непременно прощалась словами: 'Не вешай нос!' Уходила и забирала свой оптимизм с собой, а я оставался один, снова и снова погружаясь в невеселые мысли.

Мое будущее не сулило ничего хорошего. Оно и прежде не было радужным, и я прекрасно отдавал себе отчет в том, что я делаю, и какие могут быть последствия у моей деятельности. И вот я попался.

Каким бы расхорошим ни оказался адвокат Бендина, он не мог совершить чудо. Даже если меня и выпустят до суда, это только временно. Суд состоится, и я непременно получу свое. Свой срок. У нас была целая банда, и я был ее главарем. А как указано в Уголовном кодексе, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом влечет более строгое наказание.

Интересно, наша деятельность будет определена, как кража в особо крупных размерах или же нет? При учете, как часто мы проворачивали 'сделки', и как за короткий срок обогатился каждый член нашей банды, то вполне.

В любом случае, срок от пяти до десяти лет мне обеспечен, как бы не хотелось это признавать.

Я расхаживал по камере, лежал на койке, сидел на ней, снова ходил.

Время тянулось бесконечно.

На третий день, я понял, что мне уже хочется стучаться головой об стену, только бы выйти отсюда. У меня начиналась клаустрофобия, и это только на третий день.

Как бы то ни было, нужно определиться со своими ближайшими целями. А самой важной из них была одна — снять проклятие Березиных.

После всего случившегося я был просто обязан помочь Диме избавиться от проклятия, чтобы он зажил нормальной спокойной жизнью без призраков, крутящихся вокруг.

Снять бы проклятие, а потом можно расслабиться. Школа брошена, дальнейшее образование мне больше не светит, дома у меня нет — и будь, что будет.

— Опять бичуешься? — появилась Жанна.

— Я так развлекаюсь, — съязвил я.

— Ты так разлагаешься, — вынесла она вердикт. — Твои друзья тебе помогут, вот увидишь.

Я только скривился и смолчал.

Она тоже молчала, и мы просидели в тишине минут пять. Я думал о своем, изучая трещины на стенах, и мне не хотелось говорить.

— Жанн, ты иди, — нарушил я первым молчание.

Ее тихое присутствие начало меня

раздражать. За те два месяца, что мы были с ней знакомы, она никогда не уделяла мне столько внимания, никогда не появлялась просто так, чтобы поболтать, утешить. Но сейчас мне не требовалось утешение.

— Мне не нравится твое психическое состояние, — призналась она. — За всю твою жизнь я тебя таким не видела. Ты пытаешься переосмыслить все шестнадцать лет за пару дней. И совершаешь совершенно мне непонятные вещи.

— Например? — я все же заинтересовался.

— Зачем ты прогнал Вадима в первый день? Я не стала спрашивать тебя сразу, думала, ты еще обдумаешь этот вопрос, но ты к нему даже не возвращался, потому что уверен в своей правоте.

— Подслушивала, значит, мои мысли?

Жанна скорчила гримасу.

— Ну, да, подловил. А что мне было делать? Обычно ангелы именно так и следят за своими подопечными.

— Обычно ангелы не могут задать вопрос напрямую, — напомнил я, — так что у тебя бонус.

— Я задала.

— Про Вадима? — ну тут-то все было просто, по правде говоря, меня вообще удивило возникновение подобного вопроса. — Я прогнал его, потому что люди не меняются. Сейчас ему стыдно, он полон сил начать новую жизнь, ему даже передо мной стыдно. Но он совершенно забыл, что и при маме терпеть меня не мог. Мы друг для друга ничего не значим, и, слава богу, это взаимно. Сейчас мы расстались на хорошей ноте, а если продолжили общение, все вернулось бы на круги своя, с ненавистью и взаимными претензиями. Я действительно рад, что он решил изменить свою жизнь к лучшему, но я совру, если скажу, что хочу ему в этом помочь. Так лучше, понимаешь?

Жанна хмыкнула. Очевидно, мои умозаключения были далеки от ее собственных.

Она сидела на койке напротив меня и задумчиво накручивала на палец свой черный локон.

— Ты говоришь, люди не меняются, — сказала она, наконец, и у меня создалось впечатление, что она думала вовсе не о нас с Вадимом, — но ведь твой отчим уже изменился, и готов меняться дальше.

Я пожал плечами:

— Но я-то не изменился.

Кажется, Жанна снова задумалась над моими словами, потому что опять замолчала.

— Жанн, — не выдержал я, — чего ты ходишь вокруг да около? К чему эти вопросы? Что ты вообще здесь делаешь? У тебя же постоянно полно дел, и вот ты появляешься здесь, сидишь и откровенно тянешь время.

— И ничего я не тяну, — надула она губы и отвернулась.

— Жанна! — не отставал я.

— Думаешь, я не устаю? — воскликнула она. — Это тела у меня нет, я не устаю физически, а морально еще как. С этим проклятием все вышло из колеи. Ежедневно умирает множество людей, умирает и застревает в этом мире. Их нужно встретить, объяснить, кто к чему, что нужно немного подождать, как себя вести. Кто, по-твоему, еще этим занимается, если не ангелы?