Дремучий случай
Шрифт:
— Я же говорил, — он даже подпрыгивал от восторга, — говорил, что скорая нужна!
'Скорая'? Это слово дошло до меня словно в тумане.
'Скорая'? Нет, так не бывает, они не могли приехать сразу и скорая и милиция по сигналу какого-то старичка, дуракам так не везет…
— Скорую! — заорал я. — Сюда! Скорую!
В гараж стал протискиваться медик в зеленом комбинезоне.
— Отойдите, — сказал он мне, опускаясь возле Березина, — не мешайте.
Я послушно отошел. Глаза щипало.
Хотелось разреветься,
Дима прикрыл меня собой. Невероятно. Немыслимо…
— Марусев? — вдруг окликнул меня один из милиционеров. — Это не ты у нас в розыске? Роман Марусев?
Я не ответил. Только опустил голову.
Бежать не имело смысла.
Единственное, что меня сейчас волновало, это жизнь Березина.
16 глава
22 октября
Это очень болезненно, узнать, что тебя ненавидят, когда ты думаешь, что любят. Оказывается, наоборот, не менее тяжело.
Вчерашний день был бесконечным. Долгим и мучительным.
Мне казалось, что призрак Олеси появился в квартире Березина целую вечность назад.
Так многое случилось за один день. Олеся, звонок Сазана, Алексей Дмитриевич, Дима, который прикрыл меня собой…
Я засыпал и просыпался, словно в бреду. Мне снились кошмары, выстрелы и кровь. Реки крови, журчащей как весенний ручей, лица перемазанные кровью…
Я проснулся от холода. Было дико холодно, одеяло, которое мне дали, слишком сильно воняло, и не мог заставить себя им укрыться. Мою куртку отобрали, а также часы, ключи, деньги и ремень.
Моя рубашка была порвана и пропитана кровью Березина.
Вчерашний день получил свое логическое завершение. Диму увезли в больницу, Оксана поехала с ним. Бендин повез сына домой, а меня забрали в отделение милиции. Все так, как должно было быть.
У меня все еще стояло перед глазами полное ужаса лицо Оксаны, когда она увидела Диму на носилках.
И во всем виноват я…
Это не давало покоя.
Допрос начался сразу же, как меня привезли в отделение. Оказалось, что еще месяц назад взяли еще одного члена моей бывшей банды — Клима, Витьку Климова. Вот он и сознался во всем. Как говорится, сдал все явки и пароли. Кто был членами банды, как работали, где прятали товар, через кого сбывали, кто выступал заказчиками, ну и, естественно, кто такой Змей.
Все это поведали мне на допросе, и мне оставалось лишь кивать и говорить, что все это правда.
Я был в настолько подавленном состоянии, что не пытался ничего отрицать. Мне хотелось провалиться сквозь землю, пропасть, не быть.
Все, на что я был способен, это думать о том, что там с Димкой и просить Бога, чтобы он не умер. Я не умел молиться, никогда не пробовал, и не знал слов молитв. Сейчас я об этом жалел.
Дима не просто спас мне жизнь, он прикрыл меня собой.
Я много раз
'Лучше я', - сказал он тогда. Чем лучше? Кому лучше? Кому я нужен в этом мире?
Я чувствовал себя чудовищем. Мне было невыносимо знать, что из-за меня Дима страдает. Более того, что из-за меня Дима может умереть.
Допрос прошел как в тумане. Я все подтвердил, все подписал. Рассказал всю правду, как мы с Бендиным оказались в гараже, только об Олесе умолчал. По моим словам, история начиналась со звонка Сазана, в ходе которого он сам сказал, что у него в плену сын моего учителя.
Больше я не о чем не врал. Не хотелось. Все уже решено до моего появления здесь еще со слов Клима, меня ждет колония, и оттого, что Сазана и Мохова ждет то же самое, меня не радовало.
Когда меня проводили по коридору, я видел, как в отделение приехала мать Мохова, как она плакала и умоляла отпустить ее 'сыночка', что все это ужасная ошибка, и он ни в чем не виноват.
Я подумал, что Мох из хорошо обеспеченной семьи, и вполне возможно, что деньги и слезы его матери, смогут сделать его 'невиновным'.
Странно, но я даже не испытывал злости по этому поводу. Я злился не на Мха, я злился на себя. А Мох был совершенно прав, если бы я умер тогда на кладбище, ничего бы этого бы не было, все было бы хорошо… Если бы…
На ночь меня отвели в камеру предварительного заключения. Надо же, одного. То ли преступников в тот день больше не поймали, то ли мне в очередной раз повезло.
Я забился в угол на койке, подтянув колени к подбородку, и так просидел всю ночь. Засыпал и просыпался. Но главным впечатлением от этой ночи было одно — холод.
Жанна не появлялась. И я не знал, рядом ли она, появится ли, если позову. Я не звал. Не то что мне хотелось побыть одному, мне вообще в этот момент не хотелось быть.
Несколько раз за ночь ко мне приставали призраки, бродившие по отделению. Им было скучно, но я в тот момент, я не был хорошим собеседником. Некоторых я игнорировал, некоторых просил оставить меня в покое.
— Эхе-хе, — сказал мне призрак пожилого полковника, видимо, он здесь работал, а теперь его дух привязан к этому месту, — не дрейфь, парень, всякое бывает в жизни.
Я не ответил, и он ушел.
Окон в камере не было, и я не знал, сколько прошло времени с вчерашнего дня, понял, что наступило утро только потому, что мне принесли завтрак. Я не стал есть, взял только стакан воды. И без еды было тошно.
Часа через два после завтрака за мной пришел молоденький младший лейтенант.
— К тебе пришли, — коротко сообщил он и повел меня за собой.
У меня ухнуло сердце. Пришли? Кто? Оксана, чтобы разбить мне в лицо и сообщить, что из-за меня Дима скончался?