Дрессировщик. Приручение

Николаева Ольга

Девчонка внимательно смотрела на него, почти не моргая. Сосредоточенно. Слава Богу, без намеков на слезы и истерики.

— С этим, я думаю, разобрались. Так вот. Если бы на твоем месте была не девочка Женечка, а парень — Евгений — то в моем отношении ничего не поменялось бы. Я точно так же объяснил бы ему, что носить драные ботинки, не стричься и грызть ногти — это плохо. Что грязные шмотки и немытое тело — это безобразно. И быть неученым идиотом — позор, которого я не допущу в своем доме. Догоняешь, куда я клоню?

— Кажется, догоняю. — Тяжкий вздох, скорбно опущенные губы, взгляд ушел куда-то в сторону — задумчивый

и отрешенный.

— Поделись, будь добра, до чего ты дошла своим умом.

— Ну, если бы парень… — она скорчила презрительную мину, — который оказался на моем месте, попытался бы так нарядиться и строить вам глазки… — Женя даже усмехнулась. Правда, с горечью. — Думаю, парня бы вы точно выгнали из дома. Такое извращение еще страшнее.

— Вот и здорово. Все правильно поняла.

Игорь был бы полным идиотом, поверив в это негромкое "поняла". Слова — одно, а эмоции — совсем другое. И знал прекрасно, что девушка долго еще будет ходить и дуться, придумывать себе всякие глупости, а потом раздувать их до размеров степного пожара.

Но для того у них и была разница в возрасте: Жене положено было, как и любой школьнице, много раз обжечься и расстроиться, чтобы поумнеть. А Игорь был совсем не против, чтобы умнела девчонка, тренируясь на нем, а не на посторонних… И ему совсем не нравилась идея, как бы эту науку ей могли преподнести ровесники. Уж, всяко, ни один не стал бы ей рассказывать, как нелепо смотрится мини-платье с откровенным вырезом и чулки под ним. Суворов и сам, когда-то, на эти вещи однозначно реагировал.

Да и сейчас, как ни старался быть равнодушным, а начинал замечать в воспитаннице нечто новое. Вернее, давно уже замеченное, но мозгами не принятое: и фигуру, вполне уже сформированную, и походку, и губы, чуть более пухлые, чем положено… Да, любовался. Что в этом плохого? Люди с удовольствием рассматривают картины, фото в журналах. Эстетическое наслаждение получают, между прочим.

Но предпочел больше времени отдавать Татьяне. Когда не хотелось видеть подругу, уходил с головой в дела, пропадал на конюшне и питомнике. Там красота породистых кобылок волновала глаз и радовала без всяких оглядок. Извращенцем себя ощущать не приходилось.

А девчонка, видимо, смекнула, в чем дело. Игорь точно знал, что по вечерам в саду больше его не дожидается. Это радовало безмерно. Однако, придумала новую забаву: приставать к нему с утра, за завтраком. Раньше, до истории с красным платьем, они практически не встречались в это время: Суворов уезжал за пару часов до того, как Женя просыпалась. Он был ранней пташкой, жаворонком, а девушка — самой классической совой.

Однако, все изменилось: каждое утро она приходила на кухню, иногда помогала Свете накрыть на стол, а иногда бесцеремонно усаживалась рядом и утыкала нос в очередной журнал. Женский. Игорь их на дух терпеть не мог. К счастью, хором читать не приходилось. Но каждая новая модель на каждой странице подвергалась тщательному разбору: внешность, начиная с прически, и заканчивая цветом сережек в ушах, беспощадно оценивалась и критиковалась.

— Женя, когда тебе надоест, в конце концов? — Эту пытку он смог выдержать всего лишь пару недель. И уже этим готов был гордиться.

— Когда я пойму, как правильно должно быть, чтобы выглядеть настоящей леди! — И глаза ее горели искренним интересом. Хотя, признаться, Игорь долго искал в них издевку.

Даже Светка хмыкнула:

— Угомонись,

Жень. Игорь тебе в этом не помощник, точно. — И плюхнулась напротив, намазывая маслом бутерброд. — Он же у нас при английском дворе не вращался.

Светлана веселилась. А Суворов раздражался. Жене, впрочем, было не интересно ни то, ни другое.

— А зачем мне знать про этот английский двор? Я туда не планирую, никогда, между прочим. А вот мнение Игоря Дмитриевича мне просто необходимо. Кто еще может научить, как должна выглядеть женщина, если не настоящий мужчина?

Светка поперхнулась глотком какао. Игорь тоже чуть не подавился. И не потому, что услышал в словах насмешку. А от образов, что перед глазами замелькали. Там не было вообще никакой одежды. Серьги и цепочка — возможно, да только не самое главное…

Глава 15

Это был их последний разговор на тему внешности и нарядов. Игорь тогда ничего не ответил, но Женя слишком хорошо все поняла по одному взгляду. Тяжелому, непонятному, не сулящему ничего хорошего. Взрыва боялась и новой отповеди. Но Суворов лишь поиграл желваками, брови нахмурил и перевел тему. Будто и не слышал ничего из Женькиного лепета.

Она теперь вообще предпочитала держаться от него подальше. Благо, и поводов лишних не было. Он пришел к ней на выпускной вместе со Светой, поздравил — не хуже, чем у других ребят, за которых радовались родители. Женю в тот момент накрыла тоска по родным — жгучая, больная. Так хотелось, чтобы мама за нее порадовалась — совсем уже взрослую, с красивой прической и в нарядном платье… Но потом вспомнила, что с родителями всего этого не случилось бы вовсе. Давно бы уже бродила по подворотням, голодная и больная. Если бы дожила…

Игорь Дмитриевич раз в несколько месяцев сообщал ей, что родители живы и ничего у них не меняется. И в который раз напоминал, что никаких попыток связаться с ними ей предпринимать нельзя. В первый же раз объяснил, что от этих связей будет плохо всем. Не только ей, но и самому Суворову. Законов нарушил немало, ради Жениного светлого будущего. А черной неблагодарностью девушка никогда не страдала.

Аттестат получила, погрустила немного, а затем ринулась на покорение новых вершин. Игорь Дмитриевич не вмешивался в ее попытки выбрать ВУЗ и поступить. Лишь предупредил — не сможет сама, значит, не сложилось. Продвигать ее, платить за обучение, или хотя бы за вступительные экзамены — в его планы не входило. А она и не рассчитывала на такое великодушие. Если не получится — можно пойти работать. Копить деньги и готовиться к новому поступлению.

Но — повезло. Или помогли репетиторы, к которым Суворов нещадно ее гонял. Пусть не в первых рядах, но в список бюджетников попала. Со счастливыми глазами летела, чтобы похвастаться своему наставнику, воспитателю, мужскому идеалу, да как угодно называй, все равно — лучшему, но дома его не застала. Игорь уехал, и надолго. Лишь по телефону сухо поздравил. Разрешил заниматься, чем душе угодно, до самого сентября — заслужила. И все. Даже не спросил, чего ей хочется, на самом деле.

И она пропадала на столь обожаемых им конюшнях. Благо, конюхи не выгоняли. И хозяину ни разу не пожаловались на то, что околачивается под ногами. Рады были помощи, хоть и небольшой.