Древесный маг Орловского княжества 6
Шрифт:
Холодает. Ночью это особенно чувствуется. Жарко только у Колояра в кузне, где уже десять подмастерьев и ещё один профессиональный кузнец хреначат молотками, как целый оркестр. Они уже соорудили первые баллисты против курий. Шесть штук на стенах — не густо. Но всю зиму их можно ваять, никто не мешает. С крупными наконечниками тоже нет проблем, наштамповали уже под две сотни, часть уже собрали в готовые стрелы.
С системой залпового огня из простых стрел пока загвоздка, пружины дрянные получаются, но кузнецы не сдаются, пробуют по–всякому. С тетивой такие устройства
После нападения на военный лагерь Биргера в округе стало неспокойно. Замелькали на горизонте незнакомые всадники на подступах к городу. Мои доносчики передали, что поляки в округе вынюхивают обо мне всё. В общем, Биргер заинтересовался. И, похоже, понял, откуда ноги растут в дерзком нападении. Хотя… пусть ещё докажет, что это был я. Под угрозой, что голову сниму, я Гойника предупредил, чтоб не болтали.
Польские шпионы в моём городе имеются, к сожалению, этого исключать нельзя. И пора бы создавать уже скрытую полицию из самых верных и хитрых. Как ни прискорбно, на эту роль пока подходит сам Гойник. В общем, стоит подумать. Ну а пока готовиться, располагая определёнными силами и средствами.
Бедные поляки, сколько они собирали это золото с русских земель? И как просели по подготовке армии? Учитывая, что мне на пятьсот человек дружины надо сто монет в месяц. При грубом расчёте за три тысячи можно нанять семь с половиной тысяч солдат на полгода. Ну или вдвое меньше на год. Не хило. А ещё печально.
Нужно смотреть правде в глаза — я у них, что кость в горле. И первый удар приму на себя. На свой город. Вторая причина, не оставляющая сомнений — это интересы польского короля к моей земле. Они с этим Зерном жизни с ума посходили. Осознавая опасность, понимаю, что замок мне нужен ещё больше, чем я предполагал. Там и мирных людей укрыть можно будет при необходимости. Как же не хочется, чтобы эта необходимость была!
Но война грядёт, критическая масса накапливается. Я это чую. Я это вижу. Наполеон Банапарт сказал, если не хочешь кормить свою армию, будешь чужую. Ясное дело, лучше свою.
Ульяновская рать прибыла очень даже кстати. Староста собрал бойцов раньше назначенного срока. Пятьсот пятьдесят пять ратников прибыли в город через восточные ворота огромной колонной с большим количеством телег, на которых их имущество и семьи. Сто двадцать пять конников, столько же лучников, а остальные — это копейщики в металлической броне и со щитами. Вот это уже смотрится мощно! Две телеги стрел под завязку — тоже меня порадовали.
Всех попросили сразу на площадь заехать вместе с гражданскими. Весь мой гарнизон выстроился с противоположной стороны, местный люд подтянулся любопытный, пока доезжали телеги и дотягивались хвосты.
Всё это шествие возглавил новый для меня человек, которому доверял ульяновский староста, как себе. Бумагу гонец от старосты передал мне ещё вчера. Там и данные по семьям, которые я тут же передал Иллариону, чтоб тот готовил жильё. Двести шестнадцать семей,
И всю эту ораву привёл новый витязь Никита, темноволосый мощный и высокий дядька лет тридцати пяти в кольчуге и броне серой в пупырышку с трёхметровым копьём и горящими дикостью карими глазами. Он сразу понравился мне своим задором и задиристостью.
Вышел вперёд на своём коне, спешился, передав копьё дружинникам, которые едва с ним справились вдвоём. Когда спрыгнул, земля дрогнула. Окинул мою свиту взглядом, земляку Честимиру кивнул с улыбкой. Пересвету поклонился головой пониже, явно его зная. Увидел рыжего Горыню, ухмыльнулся. На Ивара и Колояра посмотрел с прищуром, на моих подружек с удивлением.
И, наконец, уставил на меня оценивающе. Хотя что оценивать, я не при параде пришёл, а прямо с тренировки. Мне тут красоваться незачем.
В ответ я посмотрел на него строго. Тот сразу поклонился почтительно.
— Добра, граф Ярослав, я по невежеству с молвы, что ходит всё страшнее, думал, что ты в три раза больше! Поостерегся обознаться, — Выпалил Никита и заулыбался.
Пришедшие ратники немного посмеялись на его шутку, что свидетельствует об уважении к этому витязю. А вот мои затаились.
— Чем больше бык, тем громче падает, — выпалила Гайя себе под нос, но явно этот услышал.
И даже посмотрел на неё снисходительно.
— Никита, а я уж думал, тебя змей трёхглавый сожрал, ты чего припёрся целым? — Вмешался Пересвет, разряжая обстановку.
— Вот, рать привёл по велению графа, — отвечает с улыбкой. — На славного Ярослава посмотреть, себя показать да отца не посрамить. Служить тебе, барин хочу, принимай. Аль прогоняй в шею, не обижусь. Но буду долго горевать.
И снова заржал, ратники его подхватили.
— Годный боец? — Спрашиваю я Пересвета демонстративно громко, всё ещё не поздоровавшись с Никитой.
— Ещё какой, — отвечает мой витязь мечтательно. — Его бы копьё да в нужное отверстие.
— Так, всё, — обрубаю. — Я понял, не надо деталей.
Никита кивает с благодарностью и снова на меня смотрит. Теперь уже чувствуется во взгляде опаска.
— И тебе добра, витязь Никита, — отвечаю и руку подаю.
В этот момент, наверное, человек пятьсот выдохнули с облегчением.
Никита секунду сомневается, но подходит с удовольствием и принимает рукопожатие. Делает рывок на себя, сучёнок. Но я ж тяжелее, чем кажусь, поэтому шутка его не удаётся.
— Ого! — Восклицает витязь и сам летит ко мне от моего мощного рывка. Мы обнимаемся, хлопаем друг друга по спине.
Но лобызаемся недолго, народ ведь ждёт. Детки да старики устали с такого долгого пути. Никиту, как младшего брата, за руку отводит Пересвет, чтоб не закрывал мне обзор своей мощной фигурой.
Теперь предо мной все переселенцы с Ульяново. Те, кто доверился мне настолько, что оставил свои дома и привёз самое дорогое. Семьи.
Поднимаю руку, и весь галдёж на площади проходит секунд за пять. Твою мать, да тут реально сейчас, как на Красной площади в парад.