Древесный маг Орловского княжества 6
Шрифт:
— Ярослав?
— Не вздумай делать ей больно, — затребовал в сердцах. — Хочешь держать в камере, держи. Но не делай ей больно, и не убивай.
— Обещать не буду, — бросила Галя. — Но если она странным образом пропадёт из камеры, я знаю, с кого за это спросить.
— Остромила жива и здорова, что ты от Зориной теперь хочешь? — Продолжаю этот разговор.
— Всё, прекрати, — рычит на меня, не желая того же.
Идём дальше молча. Поднимаемся в её кабинет ректора, где уже ждут меня два больших плотно сколоченных ящика с ручками,
Уселась вальяжно в своё кресло, расслабилась.
— Я держу своё слово, — прокомментировала, кивая на золото. — Здесь ровно две тысячи золотых рублей. Тех камней, что ты дал достаточно для обеспечения долга лишь на треть, так посчитали мои оценщики. Со временем, если ты будешь послушным мальчиком, я спишу долг полностью, не взяв с тебя уплату.
— Спасибо, мама, — выдавил, стоя перед ящиками.
— Всё на благо Рода и его членов, — произнесла важно, снова акцентируя это. — Я дам тебе восьмерых мастеров в сопровождение и повозку. Чтобы ты доставил эти сокровища домой благополучно.
— Спасибо, мама, — повторил я уже отстранённо.
— Завтра у тебя с князем сделка, — дальше вещает. — Я буду присутствовать, как свидетель для заверения договора. Ещё я возьму двух знатных профессоров, как третьих не заинтересованных лиц. Думаю, и от князя будут свидетели. Надеюсь, ты не пустил пыль в глаза, сказав, что собрал все двадцать тысяч. Иначе мы опозоримся.
Я даже не сильно удивился, что она в курсе. Думаю, пока она слезала с седла и тащила волоком Ясмину, ей все новости за две недели её отсутствия в ускоренном режиме заливали осведомители в оба уха.
— Не беспокойся, мама, — ответил. — Всё? Можно идти?
— У тебя день рождения, — констатировала задумчиво. — Если Зорина тебя не устроила, тогда подарю другой подарок.
— Золота, которое пришло вовремя, мне достаточно, — парировал, решив покапризничать.
— Не обижайся, — заулыбалась. — Ты же теперь мой родной мальчик. По правде давно собиралась тебе Это вручить.
С этими словами она достала из ящика стола коробку и кивнула:
— Прими, прошу.
Подошёл, взял коробку, открыл. А там на красной тряпочке родовой перстень Морозовых. Вулканический металл, золотая окантовка уже солидная, сразу видно, что графский. Да ещё и новенький. Изображён тиснением герб рода: фигурная буква «М», и ничего лишнего. Полагаю, этим перстнем завтра и надо делать оттиск на договоре.
— Снимай этот жалкий кусок металла и надевай достойный ярлык, — выпалила Галя в нетерпении. — Ну же.
Послушно снял родовой Перстень Сусловых, лишаясь трёх единиц от ёмкости резерва. И надел на его местно новый. От внезапной пустоты в груди на пару секунд задавила боль. Перетерпел и ощутил мощнейший бонус. Двадцать пять единиц к резерву прибавилось! Ничего себе подарок!
Теперь общий составляет сто восемьдесят семь единиц. Ещё немного, и можно цеплять на сиську крестик Ратко. И начинать творить
— Ну как тебе? — Восторжествовала Галя и дальше уже строго. — Помни, Ярослав, твой род всегда позаботится о тебе. Никогда не придавай его.
— И не собираюсь. Благодарю за подарок, матушка.
— Ты в обиде на меня, — пробурчала. — Из–за Ясмины? Неужели я чего–то не знаю?
Подхожу к ней ближе. Прямо над ней нависаю, смотрит встревоженно. А я всё же пьяный, могу сказать, что на духу, даже ей.
Потому что сердце моё не на месте. Особенно в этот прекрасный день, когда я собрал столько людей вокруг.
— Галь, я… я влюбился в тебя, как добрую, умную и честную женщину, — признаюсь. — Твоя воинственность и бесстрашие тоже мне нравятся. Но вот эта жестокость, эта бесчеловечность в тебе, которая порой проявляется, она отталкивает. Понимаешь?
Кивает, продолжая сверлить меня взглядом.
— Я ведь сам такой. Ты даже не представляешь, каким монстром иногда я бываю. Чтобы получить силу в бою, я готов копаться в человеческих кишках и пить любую кровь, — заявил.
Вот тут–то Галя увела свой взгляд и засуетилась.
— Я Тёмный, Галь. Я убиваю уже без раздумий. И могу даже жрать людей, закусывая нечистью. Мне всё равно, какой враг передо мной. Я его сожру и не подавлюсь.
— Прекрати, — бурчит. — Ты меня пугаешь.
— Я зло, Галь, — продолжаю цинично. — Которое ищет искупление в добрых делах. Я это недавно осознал. Также, как и ты, готов на всё ради дорогих и любимых.
— Я поняла, ты пьян. Вот и несёшь эту пургу.
— Нет, не поняла, — продолжаю давить. — Я хочу донести до тебя, что нет необходимости мучить слабого и беспомощного, когда он уже сдался. Прояви сочувствие.
— Не могу гарантировать тебе это, — выдавила и оттолкнула меня. — Держи дистанцию, хватит уже нагонять на меня страху.
— Почему не можешь? — Настаиваю.
— Если она не скажет, где спрятала Зерно жизни, мне придётся её пытать, — заявила.
— Зерно жизни? Ах да, — покривился. — За него мой род почти искоренили, не пожалев даже маленьких детей. А ты справишься с силами, которые жаждут его получить? С Могутой? С императором? С половиной кремлёвских князей? С польским королём? Я–то, конечно, буду на твоей стороне, но такое складывается ощущение, что не справлюсь со всеми одновременно.
— Я что–нибудь придумаю, — отвечает уже взвинченная. — Пойми, Ярослав. Если о Зерне знают, то уже не важно, у нас оно или нет. Если знают, что оно у Ясмины, ей конец в любом случае. А теперь простой вывод, пораскинь мозгами сам. Раз Ясмина у нас, какой из злодеев поверит, что я не знаю, где Зерно? Вот именно. Никто не поверит. Всё, поздно что–то менять. Единственное спасение для рода — это официально передать артефакт императору, получив при этом его высочайшее доверие и благосклонность. Тогда и твой Могута, и поляки потеряют всякий интерес к нам. Как тебе такой план?