Древнерусская Игра - Много шума из никогда

Миронов Арсений

– Разумеется, мне!
– просиял я.

– Вестимо, тебе! Ты сам и раздобыл ея, твоего меча работа!
– Гнедан продел в разрыв загорелую руку и растопырил пальцы.
– Съяли мы ея, родимую, с побитого ушкуйника - помнишь, на смоляной-та ладье? Ну, да ведь ты теперь ничего не помнишь... А сам того ушкуйника по самы рамена на лезво-то насадил. Втроем истягивали меч из трупа...

Я невольно сглотнул, но тут же скромно улыбнулся. Надеюсь, сегодня не придется никого насаживать "на лезво"... Хватит геройств - пора остепениться. Мне уже не семнадцать лет!

Парни завершили процесс экипировки и уже смутно напоминали советских хоккеистов... Я

тоже, зажмурившись, просунул лысый череп в ворот грубой неандертальской рубахи, заляпанной грязью - очевидно, из соображений камуфляжа. Честно говоря, ткань была такой заскорузлой, что смеясь выдержала бы попадание девятимиллиметровой стрелы - тут и кольчуга не нужна.

– Эгей, Славко, перенадевай сорочку!
– вдруг иронично выкрикнул Гнедан, который уже успел выбрать себе новый меч и теперь сосредоточенно тискал обеими руками рукоятку.
– Перенадевай-ко, браче, - сперва потреба кольчугу, а оповерх нея уже сорочку... Смех един - все ты, видать, позабыл!

– Ты так не шути, коллега!
– обиделся я.
– Думаешь, я в детстве книжек не читал? Картинки не изучал, да? Всю жизнь народные защитники отечества доспехи на рубахи надевали - такая у нас национальная мода, понял? Как сейчас помню: в чешуе как жар горя, тридцать три богатыря...

– Так то ж богатыри, - улыбнулся Гнедан.
– А мы с тобой попроще будьмо - воры... Намо не к лицу доспех-от выставлять, дабы жаром горел! Цепляй, говорю, рубаху поверху - твое дело скромное, разбойливое!

Братва, и верно, приоделась именно так: из-под драных рубах светилось местами рыжее металлическое плетение. Монстры рока, да и только. Подавив в себе останки цивилизованного человека, я с замиранием желудка пролез в холодную стальную рубаху. К счастью, железная футболка быстро нагрелась натянув сверху камуфляжную сорочку, я ощутил себя довольно сносно. Фигура приблизилась, наконец, к идеалу мужественности - зафиксировав на поясе меч, я удовлетворенно оценил сегодняшний свой прикид... и внезапно вздрогнул. Пальцы босых ног, растопыренные веером, нахально напоминали о голопузом прошлом - я нахмурился.

– Э... братки! А подбросьте-ка некую обувь! Сорок второй размер, и посолиднее. Что у нас, рейнджеров, сегодня в моде - сапоги или ботинки?

Подчиненные разом развернули ко мне воинственные лица. Целую секунду они напряженно молчали, медленно выпяливая глаза - наконец, раскаты варварского хохота потрясли окрестность. Эти славянские свиньи стояли передо мной, колебля выпяченные кольчужные животы, и просто захлебывались. Рожи у обоих приобрели вишневый оттенок, и я решил, что пора класть руку на рукоять меча.

Стало заметно тише - парни однозначно смолкли. Я выжидательно склонил голову набок и пошевелил пальцами правой ноги. Гнедан покосился на меч, потом на мою ногу, подумал и сказал:

– Однако... немаем сапог-то. Эко слово - "сапоги"! А деньга насущна ли у тебя, сапог спрашивать? Добрая обутка дороже коня стоит! С гривну, а то две!

Я напряженно шмыгнул носом и улыбнулся.

– Шутка, - сказал я.
– Ха-ха! (И правда весело: сапоги захотел! Юмор шутить решил!)

– Га-га!
– вежливо хохотнул Гнедан и серьезно сказал: - Сапоги сымешь с Рогволода, коли справим синочь дело.

Эффект моей шутки насчет сапог несколько смазала очередная выходка слепого эльфа. Он вдруг напрягся, стиснул мое предплечье стальными пальцами и дернулся к распахнутому окну.

– Чу! Крыла трещат!
– заорал он, яростно вращая глазами.
– Эво голубь! Вестимо Горлаш, по шуму знаком!

Я даже прислушиваться

не стал. Поверив Лито на слово, нахлобучил на голову желтый помятый шлем и придал лицу выражение тупой решимости. Гнедан был уже возле окна - ухватившись за косяк, рывком высунулся наружу, вглядываясь...

– И вот, усталый и гордый, в трепете серых крыл, в голубых молниях электронных волн, попискивая как беспроволочный телеграф и распространяя вокруг колючий аромат свежих новостей - под крышу сарая ворвался Горлаш! Он был молод и незаменим. Мы ловили его втроем, но скоростной птах радостно увиливал от тяжелых кольчужных рукавиц, продолжая победно попискивать и тащить за собой на нитке скрученный в трубочку клочок бересты - маленький и долгожданный.

"ПРИБЫВ НА МЕСТО, ВИЖУ БОЙ" - вот и все, что было написано на этом лоскутке. Четыре слова - Гнедан зачитал их трубным голосом, и я почувствовал, что моему сердцу тесно в объятьях дырявой кольчуги. Мощно взмахнув руками. Лито с нечеловеческим скрежетом выдернул из стены свой страшный топор - и ногами вперед прыгнул в отверстие люка - только воздух простонал и затрещала лестница. Я рванулся за ним - но Гнедан, охватив руками стог сена кубометра в три, уже потащил всю эту ломко-травянистую гору к окну и - низвергнул разом. Я понял идею!
– сдавив в объятьях огромный лохматый ворох, вылетел из окна по пояс и, согнувшись, метнул свою охапку вниз. "Ну, сигай!" - заорал Гнедан, и, совершенно не подумав, я сиганул вослед туче крутящихся травинок и навстречу облаку пыли, встающему от земли, - свист, удар ветра и скрежет! Вынырнув из стога и раздавливая зубами все, что набилось в рот, я поспешно отпрыгнул в сторону, освобождая Гнедану место для приземления. Лошади оказались уже оседланными, и мне оставалось только очутиться на рыжей спине хрипящего Харли... Страшно ругаясь. Лито нащупал наконец ускользавшее стремя - и вслед за его мышастой кобылой мой рыжий монстр привычно перемахнул через остатки изгороди.

Глава четвертая.

Из мрази в князи

Evadere ad auras - hiс opus, hoc la

bor est!

Vergilius [63

Я всю жизнь считал, что командиры скачут впереди. Оказывается, это не так: подчиненные обогнали меня, предоставив редкую возможность следить за грязными крупами своих лошадей, мелькавших впереди на лесной дороге. Темнота наваливалась всерьез - еще минута, и придется включать подфарники. Я дергался на спине расходившегося Харли и думал о том, как мы сейчас смотримся. Наверное, незабываемо: три копытных монстра в жесткой боевой упряжи, а в седлах - какие-то бомжи в заплесневелых рубахах. Лито, сотрясавшийся на звероподобной кобыле чуть впереди, повергал в ужас одним своим видом - тяжкий дощатый щит, закрепленный на корме лошади, а также первобытный топор, притянутый сзади к седлу, намекали, что их владелец парень неслабый и просто так, без повода, никого не обидит. Гнедан, скакавший в голове процессии, и вовсе не проглядывал сквозь деревья - зато динозавровый грохот копыт его лошади распугал, наверное, все живое в радиусе трех километров.

Как уже было замечено, я нахожу некую прелесть в скачках. Харли дергал головой очень забавно - очевидно, уздечка ему мешала, как, впрочем, и непривычно тяжелое седло. Терпи, браток, - обломаем опорьевского аристократика, я тебе корыто белоярого пшена поставлю пополам с коньяком... До устья Сольцы было заметно дальше, чем до погоревшей резиденции князя Всеволода - я уже устал считать ветки, норовившие ласково хлестнуть меня по ошалелым глазам; сосенки сменялись елочками, а гонка все не кончалась.