Древнерусская Игра - Много шума из никогда
Шрифт:
Икнув от неожиданности, я рванул уздечку, задирая меринову голову на себя, - Лито тормознул кобылу в трех метрах впереди - выбросив вверх толстую железную руку в обрывках рубахи, обернул ко мне зеленое от эмоций лицо:
– Чую шумление обоку! Тамо, подесней поляны: оружный перестук и воински зовы.
Я с трудом различил его слова - мой Харли, обиженный резким торможением, привстал на задние лапы и прохрипел нецензурное. Бросив веревку, я горячо обнял его за мускулистую шею - и остался-таки в седле. Чья-то рука ухватила Харли за обслюнявленную железную скобку, закушенную в пасти, - Гнедан, уже
– В четвертьпоприща отсель - река. Тамо и лодка наша укрыта, услышал я его радостный шепот.– Коли бьются еще, мыслю: не поздно мы прибыли. Успеется дело!
– Ну, замполит, веди людей к реке.– Тяжело дыша, я наложил руководящую ладонь на жесткое Гнеданово плечо. Мимо провизжал осколок, но никто не пригнулся. В моем взгляде блеснула спокойная уверенность, так хорошо знакомая рядовым бойцам батальона.– Каждому выдай по сто грамм.
Всех беспартийных - срочно в партию. Закрепись на берегу и держись до первой звезды. Давай - одна нога вперед, другая назад!
Гнедан понимающе кивнул поцарапанным шлемом и бросился с дороги в кустарник. Я поспешил за ним, предоставив Лито шанс самостоятельно привязать лошадей. Бежать было сложнее, чем скакать - кольчуга нежно обнимала бедра, мешая ритмично двигать ногами, а каска стала настойчиво съезжать на глаза. Невольным движением руки я разорвал тесемку за ухом и позволил шлему свалиться - ветер драматично засвистел в волосах, и жить стало легче.
Внезапно босые подошвы зачавкали по мокрому, и трава податливо заходила под ногами - а прямо по курсу проявилась в сумерках затуманенная низина. Это была река. Выцарапав из-под поваленного дерева узкую прогнившую лодчонку, Гнедан гордо протянул мне весла.
– Вопрос не ко мне, - мягко сказал я, отводя руку с веслами. Сегодня по графику работает Лито.
Эльф немедля возник из зарослей и, послушно приняв весла, сиганул в лодку. Плавсредство играючи накренилось, но решило пока не разваливаться, а подождать, пока мы выберемся на середину реки. Напрасно надеялось: Лито повел лодку вдоль самого берега - под связками мокрых корней, свешивавшихся с берега в воду.
– И - р-раз! И - два-с!– сказал я, наслаждаясь поступательным движением и, одновременно, как бы помогая Лито грести.– И - левой! И правой! И - три! И - четыре!
– Потьше, Славко, не шуми, - обернулся Гнедан, сидевший на носу и напряженно наблюдавший местность. Он, натурально, нервничал - я заметил, как дрожат его пальцы, осязавшие рукоять меча.
– И - пять... И - шесть... И - семь...– шепотом считал я, подмигивая слепому. Тот не заметил, но улыбнулся. Он тоже сбросил с головы железный капюшон и теперь поминутно оставлял весла, чтобы отвести волосы от лица. Я вдруг удивился, как это слепец разбирает дорогу - но вспомнил, что профессиональный эльф, да еще разбойник, должен знать свою реку наизусть.
И тут я заметил дым. Тоненький черный столбик поднимался слева по борту на фоне темно-фиолетового неба. Не скрою: приятно было увидеть его раньше глазастого Гнедана.
– О!– сказал я и поежился.– Если, скажем, дым вертикально стоит, это к морозам. Скоро, скоро Новый год.
Гнедан, ясный пень, тут же засек
– Ага!– звонко зашептал он.– И верно, дымина стоит! Напротив лошей коряги бьются. Ты, Литка, сворачивай туда по старице, и выйдем сплыву на кусты! Оттель и подивимся на дело... Ох зело ж дымит - взогневали, видать, лодью!
Плавсредство нырнуло в гниловатую протоку, и мне пришлось буквально лечь на дно, чтобы не задевать головой многочисленные бревна, перевесившиеся к воде... Вокруг темнело не по дням, а по часам - близилась роскошная украинская ночь.
– Исто гарью тянет, - пробормотал Лито, переводя дух и опуская весла.– Смоляное древо гонится: ладья занялась, а то и две.
– Эх, хорошо горит!– позавидовал я, различив сквозь дым и туман острые очертания ладьи, наполненной до краев желтым пламенем, игравшим сквозь неплотно сшитые доски. В зареве виднелись черные точки в воде чьи-то головы и спины.
Вырулив из старого русла на большую воду, мы бросили весла - и "сплыву", то есть, по-русски, по течению врезались в заросли, торчавшие прямо из воды метрах в полуста от берега. Гнедан раздвигал их руками, а Лито отталкивался - лодка не спеша внедрялась в кусты без особого треска, постепенно... Отсветы полыхавшей баржи едва долетали до нас - отсюда до центра событий было метров четыреста, не меньше.
Тут я наконец отметил присутствие поблизости еще одной ладьи - слегка тронутая пламенем по корме, она камуфляжно темнела во мраке. А между тем именно на ней происходило главное шоу - уткнувшись в борт баржи носами, на воде мелко вибрировали крошечные лодочки, штук семь или восемь. Время от времени рядом с лодочками забавно плюхалось в воду что-то тяжелое - должно быть, трупики убитых. Народ на барже развлекался вовсю - в огненных бликах то и дело прослеживались тонкие желтые полоски натруженных мечей.
– Плескун кличет народ на подступ, - тихо сказал Лито, выправив из-под прически чуткое ухо.– Знаком чую его глас... Указывает холопам на гареву ладью - треба, мол, на берег утаскивать терет... Денег, гласит, ищите - остаток нехай пламенеет...
– А Рогволод чего говорит?– полюбопытствовал я, недоумевая про себя, кто есть Плескун и почему его имя должно быть знакомым.
– Рогволода не чую, - сказал Лито, подумав. Глухо брякнув железками, он поднялся на ноги и жестом приказал Гнедану оставить в покое трещавшие под руками ветки:
– И понову внятна Плескунова речь... оставити, мол, живыми вождей алыберских... Эко слово! речь незнаема тече... алыберска! Тужно алыберам доводится: опаслива речь, поспешна. А Рогволода... нет, не чуемо Рогволода. Молчит.
– Или убит, - предложил Гнедан.
– Или в кустах, Метанку за талию держит, - завершил я логическую цепочку. Любопытно было все-таки созерцать эту разборку: Рогволодовы "разбитчики" работали качественно, слаженно. От горящей баржи уже потянулся к берегу караван плотиков, нагруженных добычей. Несколько мужиков с берега махали плотикам факелами - один из мужиков принимал свертки, юрко грузил их на телегу - и вдруг замер: всплеснул руками, будто не веря своему счастью, напрягся - и прилег лицом на травку. Очевидно, стрелой задели. Такие дела.