Древнерусская Игра - Много шума из никогда
Шрифт:
Наоборот, если предположить, что Византия уже пала под ударами турков (или крестоносцев?), то почему на Руси еще не знают Христа? Где упоминания о Ярославе Мудром, о Всеволоде Большое Гнездо, о битвах с половцами? Наконец, где надвигающаяся с востока ядерная зима монгольского нашествия?
Я разжал пальцы, но перышко уже не могло сорваться с повлажневшей ладони. Я тоже застрял в липких объятьях этой страны, которая есть один большой анахронизм, огромное живое несоответствие. Я понимаю, что такой страны не может быть в природе, но я живу в ней - я отхлебываю мед из плошки и чувствую в ладони теплое курячье перышко.
За дверью вежливо потоптался кто-то в мягких греческих полусапожках, и через полминуты в комнату протиснулся Варда - как обычно, опуская долу золотисто-карие глаза.
– Мой господин! Купцы, остановленные по твоему указанию на реке, дожидаются на гостевом дворе... Велишь выслушать или отпустить?
Алексиос Геурон осторожно положил перышко на стол и допил из плошки последние капли пахучей сладости.
– Зови купцов. Хотя постой: не прямо сейчас, а чуть погодя. Пусть привыкают, что князя нужно дожидаться.
Я стащил с лавки свой дорожный плащ, набросил сыроватую тяжесть ткани на плечи и, оправив на груди звенья золотой цепи, уселся на скамью в светлом углу горницы. От меда приятно пощипывало язык, и я подумал, что купцов, пожалуй, неплохо бы заставить пасть ниц.
Как выяснилось, они не собирались этого делать. Четверо гостей как-то разом ввалились в комнату, шумно дыша и не пригибая голов под моим властным взглядом. Более того, по их лицам было видно, что они раздражены поведением Вышградского князя, повелевшего их ладьям пристать к берегу у деревни Санды, довольно никчемной в торговом отношении.
Наиболее дерзко вел себя самый молодой из купцов, чей голос ("Что за напасть! Дожидаемо уж битый час от князя прощания!") был слышен еще на лестнице. Переводчик Дормиодонт Неро, молодой дружинник, выучившийся русскому во время веселых пирушек в Престоле, вошел последним, на всякий случай придерживая у бедра недлинный меч в ножнах. Я заметил, что Неро то и дело поглядывал на молодого коммерсанта с явным недоверием. Купцы встали у стены, оглядывая мои апартаменты - разумеется, скромный интерьер деревенской избы не произвел на них никакого впечатления.
Самый старый (и, видимо, хитрый) из гостей, стащив-таки с напомаженной плешивой головы не по-летнему толстую меховую шапку, вышагнул вперед и слегка поклонился. Чуть прикрывая глаза, чтобы не смотреть на князя с видимым небрежением, он заговорил - и я впервые услышал здешнюю речь.
– Подколенному князю Лисею Грецкому от братчины нашей купецкой поклон...
Дормиодонт перевел приветствие на греческий, но я и так прекрасно понял купца. Гость говорил неуважительно. Он не отказал себе в удовольствии подчеркнуть в обращении мой статус "младшего", подчиненного князя - по отношению к великому князю Престольскому, который даровал мне вотчину. Имя "Лисей", производное от Алексея и напоминающее о рыжем хищнике, я тоже запомнил. Мрачно насупившись, я помолчал с минуту.
– Взаимно, - сказал я по-гречески.
– Обостранно, - мгновенно перевел Неро. Купцы кивнули и заставили себя выжидательно улыбнуться - князю полагалось первому заговаривать о деле. Я решил, что не буду пока упражняться в местном наречии - пусть гости думают, что новый вышградский властитель
– Спроси-ка, дружинник Неро, как у этих бородатых свиней продвигаются их коммерческие дела. Мне это правда интересно, - медленно выговорил я, поеживаясь в прохладных складках плаща и размышляя о новой порции смородинового меда.
– Князь пытает, како гостям добыча идет. Много ль терету, важна ли выгода?
Старый купчина переглянулся с товарищами, скривив лицо в иронической улыбке.
– Эхма! Да уж какие нам выгоды! По рекам уж и не пройти без запинок. Всякий люд норовит остановку учинить. Не то разбитчики наступят, а то князь какой...
Дормиодонт перевел купеческую жалобу, аккуратно опустив упоминания о князьях, чинящих несчастным коммерсантам препятствия в пути. Я двинул бровью:
– А что ж они, нехристи, мимо нашей деревни проплыть собрались? Или у нас торговать нечем? Ну-ка, полюбопытствуй.
Неро полюбопытствовал, честно передав слово "нехристь" как "поганый". Купцы обиделись, и самый молодой, сильно побледнев, выкрикнул в мою сторону:
– На твое опало, [64 князь, несгодно приставати! Уж не взогневай на нас, однако в твоей-то деревне и клинца не продать. Стожаровым умыслом до Ростка-града вспенимся 65 по Керженцу, опосле и до Властова доберемся. Тамо терет и сбросим...
– Этот щенок жалуется, что к нашему берегу приставать не выгодно, быстро перевел Неро, сжимая рукоять меча и искоса поглядывая на купцов. По его словам, здесь и гвоздя не продашь. Негодяй намерен идти вверх по течению Керженца до Ростко и Властова, а там продать все в несколько дней.
Старший купец, заметив нервное движение руки Дормиодонта к оружию, поспешил замять дерзость компаньона.
– Ох и тяжко ныне братчине нашей, князь!– суетливо заговорил он, перебирая в пальцах шапку.– Разбой пути не дает, что ни ночь - разбитчики накатывают, лодьи жгут, людей стреляют! Донешние годы еще терпеливо было, а нонче летом совсем распоясались злодеи... Уж придумали мы теперь растурно 66 по реке ходить, чтобы неприметней было, и купчишек учим из луков-то стрелять... А все одно - разбой-то сильный в этих краях! Уж если срести вора Мстиславку Лыковича или Посвиста-княжича из Опорья пиши пропало! По Влаге-реке идешь - богат и чиковат, 67 а по Керженцу прошел - гол и шиш 68 стал!
Я прислушался. Купец говорил правду - я заметил, что его товарищи тоже перестали улыбаться, подавленно опустив головы. Впереди у каждого из них была еще одна страшная ночь: мертвая вода под днищем ладьи и с обеих сторон - невидимые берега. В любой момент из темноты - удар горящей стрелы, пожар и разбойничий свист, плеск весел и тени абордажных лодок.
– Расслабь пальцы правой руки, десятник Неро, - сказал я и привстал со скамьи. Звенья цепи расправились и просияли на груди, и тут же удивление мелькнуло в глазах старого купца - он только теперь понял, что это золото. Я улыбнулся гостям: я уже знал, как с ними разговаривать. Мне стало смешно: я вспомнил фразу из школьного учебника истории (В? 44 - Становление власти удельных князей на раннем этапе феодальной раздробленности): "Купечество всегда становилось важнейшим социальным союзником князя в борьбе за сильную централизованную власть".