Древнерусская Игра - Много шума из никогда

Миронов Арсений

– Переведи им, Неро, что я предлагаю купцам договор. Я готов гарантировать им охрану от разбоя и свободный проход по рекам на территории моего княжества. В случае разграбления каравана я возмещаю из казны все убытки. Наши воины сопровождают торговые суда вплоть до границ княжества, а за отдельную плату и далее.

Неро быстро глянул в мою сторону, словно переспрашивая.

– Переводи. И скажи от себя, что у князя Вышградского достаточно войск, чтобы сдержать свои обещания.

Дормиодонт начал говорить, а я сделал шаг к окну, повернувшись к купцам в профиль. Теперь необходимо, чтобы торговцы поверили в мою силу. Неплохо бы собрать у входа в терем гвардейский десяток Варды в полном вооружении,

с перьями и значками на копьях! Да и княжьи покои могли быть побогаче... Образ сильного властителя - вот главное, что мне теперь нужно.

Купцы не дослушали Дормиодонта. Едва он произнес первые слова насчет договора, они заговорили между собой - сначала тихо, краткими фразами, все еще вежливо поглядывая то на меня, то на переводчика, - а потом все громче. Кажется, они спорили.

– Верно ли услышали мы, будто князь Вышградский готов воински люди свои на наши лодьи сажать? А верно ли сказано про возвратное добро, ежели лодьи пожгут?
– Молодой купец, кажется, воспринял мое предложение с наибольшим энтузиазмом. Он уже потирал руки от возбуждения - и вдруг хитро прищурился: - А... силы людской довольно ли у князя будет?

– Пусть не беспокоится об этом, - по возможности надменно произнес я.
– Спроси у него, Неро, сколько человек он хочет от меня на каждую лодью.

Молодой хотел троих, но старшие товарищи набросились на него, призывая быть экономным. Старый купец (я расслышал его имя - Путезнав) так разволновался, что даже вновь нахлобучил на голову шапку, забыв о правилах приличия. Очевидно, в шапке ему ловчей думалось.

– Много ли князь желает получить в дело69 за охрану?
– спросил Путезнав, выпячивая в мою сторону рыжую промасленную бороденку. Все купцы как-то разом притихли, стараясь не смотреть мне в глаза и напряженно вслушиваясь. Я не стал их разочаровывать.

– Много, - честно сказал я.
– Но и взамен предлагаю полную гарантию сохранности грузов. Решайте, что вам выгоднее: гореть от разбойничьих стрел или цивилизованно оплачивать законной власти ее расходы на вашу безопасность.

Путезнав прищурился, оглянулся на товарищей, вторично сорвал с плеши шапку, подбоченился и заявил:

– По гривне сребряной плачу с лодьи.
– Трое купцов позади него синхронно вздохнули, словно пораженные масштабом цен.
– По моему изумлению70 буде тако: я князю плачу гривну с кормы, а князь погоду заключает со мною, да быть ему будну71 супротив разбою. Кроме того, князь силою своей пресече буну 72 всякую злочинную и западню воровскую...

Я рассмеялся. Я пока не знал, что такое серебряная гривна - много это или мало. Зато я прекрасно знал, что с купца можно и нужно взять в три раза дороже.

– Переведи этим наивным предпринимателям, любезный Неро, что по моим условиям они заплатят в княжескую казну три серебряные гривны с каждой кормы плюс десять процентов от общего размера братчины после продажи товара.
– Я опустился на скамью и неторопливым движением руки приблизил кувшин с медом.
– И объясни им, что князья не любят торговаться. Это мое последнее слово.

Купцы чуть не накинулись на несчастного Дормиодонта с кулаками, когда он (не без некоторого злорадства) сообщил им мои условия контракта. "По три гривны на корму - курам на смех! Да я лодью продам за три гривны!" наперебой возмущались они.

– Княжье дело буде гривны три, да десятина с выгодной братчины, медленно говорил меж тем Дормиодонт, слегка касаясь пальцами рукояти меча. Мне стало немного не по себе, когда я увидел, как бешено двигаются у него желваки под кожей - он был раздражен поведением этой варварской толпы.

Купцам было явно жаль трех гривен. Они продолжали шуметь, обсуждая дело промеж собой и гневно поглядывая в мою сторону, - наконец, разгоряченный Путезнав, вынырнув из толпы товарищей,

заявил, что братчине необходимо поразмыслить над княжьим словом. "Уж больно ты крут, господине, - покачал он головою.
– И хочется с тобой сладить, а едва ли выйдет". Деловые люди тронулись к выходу, даже забыв со мной попрощаться.

– Даю вам время до вечера!
– выкрикнул я им вослед, позабыв о том, что не умею говорить по-русски. По счастью, разволновавшиеся купцы не заметили этой оплошности. Зато оторопевший Дормиодонт Неро уставился на меня так, словно на лавке сидел уже не князь Геурон, а некий проходимец, колдовским обманом занявший его место.

– Успокойтесь, Неро. Это одна из немногих фраз, которые я успел выучить, - поспешно сказал я по-гречески.

Говоря по совести, я не был вполне доволен ходом переговоров с купцами. Кажется, мы заломили слишком высокую цену за свои услуги. Хотя... мне показалось, что молодой купец, уходя из горницы, как-то странно подмигнул мне, довольно улыбаясь... Может быть, он готов заключить сепаратную сделку? Что ж, подождем до вечера.

– Дружинник Неро, подай мне письменные принадлежности, - сказал я, приближаясь к вожделенному сосуду на столе и раздумывая над тем, как много смородинового меда можно выпить до вечера, если быть князем и ни в чем себе не отказывать.
– Положи на стол. Ты свободен до вечера: скажи Варде, что я отпустил тебя отдохнуть. Хотя нет - у меня к тебе новое секретное поручение. Прогуляйся в деревню и узнай, хороши ли местные девки. Утром доклад мне на стол, понял?

ЗАПИСКА НОМЕР 4 ДЕСЯТНИКА ВАРДЫ ГОНЧЕГО КНЯЗЮ АЛЕКСИОСУ ГЕУРОНУ

(немедленно передать):

"Высокий господин мой!

Срочное сообщение получено от дозорного отряда, исследовавшего юго-восточную дорогу на Золисту Похоть и далее к Ярице. Сегодня около четырех часов пополудни большая группа жителей деревни Золиста Похоть (всего около 100 крестьян-узолов) собралась за околицей своего села, обсуждая страшную новость. Некий путешественник, побывавший совсем недавно в святилище Мокоши на реке Санде, рассказывал, что видел бездыханное тело старухи по имени Колута. Колута обреталась при святилище в качестве жрицы, посему гибель ее взволновала узолов. Вскоре выяснилось, что со своего места исчез идол Мокоши (очевидно, похищенный тем, кто убил старуху-жрицу). Собравшиеся крестьяне весьма возбудились и, вооружившись косами и дрекольем, выступили на юго-западную дорогу по направлению к деревне Санда. Твои дозорные дружинники (всадник Стефан Этафилиос и меченоша Андреас Гигос) были остановлены крестьянами на дороге у Золистой Похоти, причем дружинник Этафилиос, не успев оказать сопротивления, был силою спешен и задержан восставшими жителями, а меченоша Гигос смог оторваться от преследовавших его узолов и вернулся в Тверятину Заимку, где находятся основные силы дозорного отряда. По его словам, крестьяне-узолы донельзя возбуждены исчезновением кумира Мокоши и готовы обвинить в этом жителей деревни Санда, где обитают преимущественно стожаричи, то есть народ, поклоняющийся "богам" Дажьбогу и Стожару, а потому ненавидящий Мокошь. Тебе ведомо, что племя узолов известно тихим и незлобивым нравом, и необычное ожесточение этой толпы говорит о действительно тяжком оскорблении, нанесенном племенным верованиям.

Толпа ожидается в окрестностях Санды к вечеру после захода солнца. Сам я нахожусь сейчас в Тверятиной Заимке вместе с двумя всадниками дозорного отряда и меченошей Гигосом. Жду срочных указаний. Человек, доставивший это письмо в Санду, - славянин из Тверятиной Заимки. При нем должны быть также два голубя, взятые мною из-под дворовой крыши, - полагаю, что твой приказ удобнее переправить к нам по воздуху.

Варда".

"Князю Лисею Грецкому челом бьем селища Санды старейшие люди Бобряха, Поперкун, Володун, Куцый Хвост, Зацепа.