Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества

Воронин Валерий В.

Эта мысль мне понравилась, тем более что с нечто подобным я сталкивался в рассуждениях Ани и размышлениях Николая. Может быть, мы и в самом деле стали бы другими – сильными, крепкими, здоровыми людьми, с иным иммунитетом, если бы пользовали плоды чаиров. Хотя понятно, чаиры – это частность. Речь идёт о более глобальных вещах.

Мой собеседник развивал тему, наполняя её всё более глубоким содержанием. Было видно, что чаиры – это не просто область, где проявлен его интерес исследователя. Для него это нечто большее…

Слушая Джамаля, я всё больше задавался вопросом, какой же изначальный смысл вложен в слово «чаир». Мы его

переводим и как «сад в лесу», и как «сенокос» (по контуру скошенного поля, вокруг которого посажены фруктовые деревья). Но это слово – лишь термин. За ним стоит что-то особенное, это явно. Может быть, всё дело в его древних корнях?

Я спросил у Сергея Валентиновича, известно ли ему, какова древность понятия «чаир» и каковы истоки произношения этого слова? Он ответил, что, по его мнению, основанному на проведённых исследованиях, в Крыму чаиры возникли две с половиной тысячи лет назад, а может быть, и старше. Есть очень хорошее исследование, которое сейчас хранится в Никитском ботаническом саду. Сделано оно в 1913 году Крымской помологической станцией и содержит анализ чаиров, сортов фруктовых деревьев, высаженных в них, другую ценнейшую информацию. Ясно, что это древние сорта, выращенные очень давно, а время, этот бесстрастный судья, самые лучшие и стойкие из них сохранило до нашего времени.

– К сожалению, – заключил Джамаль, – эти сорта вымирают, многие остались в мизерном числе. За чаирами никто не ухаживает. И если промедлить, о прекрасных сортах тех же яблок, которые существуют много лет, придётся говорить в прошедшем времени.

– И что делать? – растерялся я.

– Возрождать.

– Но как?

Алексей, молча слушавший наш разговор, неожиданно вклинился в него и спросил у Джамаля:

– Сергей, расскажи нашему другу о ВИРе. Ведь не всё так плохо на самом деле.

Я непонимающе посмотрел на них обоих, и тогда Алексей пояснил мне, что ВИР – это Всесоюзный институт растениеводства, так он когда-то назывался. Один из его центров – помологическая станция – находится в окрестностях Севастополя. Её ещё в 1937 году лично открыл большой энтузиаст селекции, выдающийся генетик, учёный с мировым именем Н. И. Вавилов. К сожалению, после распада СССР и резкого снижения финансирования этот мощнейший научный центр почти умер.

Тогда Сергей Валентинович и предложил на той базе, которая ещё сохранилась, реализовать проект «Вавилов-сад». К молодым саженцам прививались веточки яблонь, которые росли в чаирах. Таким образом удалось создать целую коллекцию древних сортов. В этом отношении энтузиасты сохранения чаиров стали продолжателями дела учёного-селекционера Вавилова.

Когда деревца подрастут и их станет много, и будет доказано, что привитые побеги дают именно те плоды, которые соответствуют яблоням древних сортов, можно новое поколение саженцев высаживать в чаирах. Таким образом, станет возможным вести речь о второй жизни садов в лесу, об истинном возрождении крымских чаиров.

Перспектива, которую я услышал от Алексея и Сергея Валентиновича, меня вдохновила. Они не просто говорят, они делают дело, найдя конкретное применение своим силам по спасению целого пласта древней культуры. Я вдруг подумал, что в лице Джамаля я случайно попал на целую «чаирскую жилу». И здесь явно просматривалось будущее: если дать новую жизнь чаирам, те, в свою очередь, могут дать новую жизнь людям.

Неожиданно Сергей Валентинович заговорил о самом

названии своего детища – «Вавилов-сад». И прямо спросил у меня, знаю ли я, что означает фамилия этого великого учёного.

– Наверное, – предположил я, – оно образовано от «Вавила». Похоже на имя.

– Да, это древнее имя, которое трактуется как «сын бога» или «врата рая». Правда, интересно?

Я согласился. Имя, точнее фамилия более чем говорящая. Но оказалось, это ещё не всё.

– Какая здесь прослеживается закономерность, – продолжил мой собеседник. – Академик Вавилов занимался собиранием «по зёрнышку» самых разных растений, собрав великолепную мировую коллекцию генофонда земли. Настоящий райский или Вавиловский сад! А что нам известно из истории о древних садах, исключая, конечно, библейский, бывший в раю? Лично я знаю лишь о знаменитых садах в Вавилоне. Вавилонский садах! Их ещё называли садами Семирамиды…

Я рассмеялся. Сады Семирамиды! Вот это поворот темы! Мне давеча Николай твердил об этих же садах. Но я даже побоялся заикнуться Джамалю о наличии такой версии родства наших чаиров. Думал – высмеет меня. И вдруг он сам заговорил. Да ещё с какого боку подошёл: не со стороны похожести «висящих» цветущих крымских чаиров с вавилонскими садами. А из созвучия в названиях: Вавилов-сад – Вавилон-сад. Скорее, здесь больше работает интуиция, которая через знаки указывает человеку на тот путь, который не проявлен внешне, но следовать к истине нужно непременно по нему, а не по другим, уже протоптанным дорожкам.

Так видеть непроявленное может не каждый человек. Но каждый может искренне желать чего-либо, для него чрезвычайно важного. Когда первое соединяется со вторым, в мире случаются прорывы – в науке, технике, культуре. А убери этих несколько человек, кто бы вообще вспомнил об этих чаирах?

А если бы я не устал, рыская по окрестностям Резервного, и не прилёг отдохнуть в сливовом саду, где повстречался мне Алексей? Я никогда бы не озаботился судьбой чаиров. Всё-таки как тонка нить, ведущая к чему-то скрытому, но вместе с тем – и явному! Сколько случайностей, сколько намёков в виде полупонятных знаков! И разве можно пройти по этой ниточке, ни разу не оступившись?

Мы заговорили о случайности, которая иногда способна подтолкнуть человека к важному для него открытию. Я для наглядности привёл в пример архитектора Краснова. Он построил усадьбу Чаир, которая вовсе не была «садом в лесу», а вместо фруктовых деревьев древних пород здесь цвели розы. Получился, не чаир, а античаир. И тем не менее само название стало гулять, вскоре возник романс, посвящённый чаиру. Люди пели его, тем самым впитывая в себя энергетику чаира. Но не южнобережного имения, а чаира, как части древней культуры.

– А вот на сей раз ты ошибаешься! – сказал Джамаль. – Мне кажется, архитектор Краснов вовсе не случайно высадил их в имении княгини Анастасии…

Мой собеседник взял мобильный телефон и стал набирать чей-то номер. Я же в этот момент подумал вот о чём. Помологическая станция свои исследования по чаирам ведёт с 1913 года. А Краснов построил имение Чаир в Мисхоре в 1903 году! Не был ли он сам катализатором, заставившим учёных-селекционеров приступить к изучению чаиров? Вполне вероятно, кто-то из них прослышал о великокняжеском Чаире и захотел перевести данный культурный пласт из области романса и романтического южнобережного ландшафта в область серьёзных научных исследований.