Древние

Гедеон Александр и Евгения

Стриж мысленно пожелал всем художникам, что изображали гарпий как крылатых дев с обнажёнными персями, оказаться сейчас на этой поляне. Для повышения, так сказать, профессиональной квалификации.

Чарующая музыка звала и словно баюкала, притупляя чувство опасности. Словно Лёха намахнул за праздничным столом, повысив градус весёлости в ущерб здравому смыслу. И потому горгулью в радужном сиянии он рассматривал с искренним любопытством.

От этого занятия его булькающий хрип. Повернув голову, Стриж с некоторым удивлением увидел собственный костяной клинок, пронзивший грудь пленника.

Он стремительно покрывался инеем, но это не вызвало никакого протеста в душе Лёхи.

Из разлома показалась вторая крылатая тварь, а за ней уже вырисовывался силуэт третьей.

«Может, стоило оставить его твоим приятелям в качестве дружеского жеста?» — безалаберно улыбаясь поинтересовался Лёха.

«Может ты заткнёшься и приготовишься к бою?» — удручающе-серьёзно рявкнула Белочка.

«Разве ты не поговоришь с ними, как с тем, рогатым?» — благодушно удивился Стриж, вытаскивая костяное лезвие из заледеневшего трупа Дориана.

Боль от входящего в руку демонического клинка практически не ощущалась.

«Если говорить понятным тебе языком, это — представители конкурирующего клана, — в голосе демона снова лязгал металл, но теперь это не вызывало дискомфорта. — И если ты не пошевелишься — мы станем кормом!»

Мысль о предстоящей схватке вызвала пьянящий азарт. Да, кровавая баня — это именно то, чего требовали поющие ангельские голоса. Он сложит горы парного мяса у сияющих врат рая!

Будто повинуясь его желаниям, из металлических перьев показались бритвенно-острые клинки. Словно у брони была собственная душа, также жаждущая битвы.

Оскалившись, Лёха натянул невесть когда сброшенную перчатку и шагнул впрерёд. Ближайшая гарпия обнажила острые зубы, превратившись в уродливое гротескное отражение Стрижа. Кожистые крылья распахнулись, породив мощный порыв ветра. Тугая волна воздуха ударила в металлическое оперение брони, едва не свалив Лёху, но артефактный доспех без всякого участия носителя вонзил клинки в землю, позволяя устоять.

Товарки твари присоединились к атаке, породив столь мощный ветер, что сцепленные кроны поваленных деревьев начали трещать и ломаться, грозя погрести под собой и демонов, и пустотника. По сложенным крыльям брони гулко застучали обломки ветвей и Лёха понял, что медлить нельзя: то ли демонам не хватало ума понять, что они рискуют обрушить тонны древесины, то ли им было глубоко наплевать.

Сложив крылья клином, он рванул вперёд, проламываясь через бурелом и встречный ветер. Когтистая лапа ударила в броню, заставив Стрижа пошатнуться. На прочнейшем металле остались заметные борозды. Лезвие пера рассёкло твари плечо, взрезав чешую и плоть демона. Хлынула густая чёрная кровь и на траву упали лапа и часть кожистого крыла гарпии. В нос ударил смрад демонической плоти, отчего-то вызвавший острое чувство голода. Хотелось впиться зубами в истекающее чёрной жижей мясо.

Вторая гарпия сходу напоролась на выставленное крыло. В попытке добраться до закованную в металл мягкую вкусную добычу, она рывками насаживала себя на перья-клинки. От веса твари Стриж едва не упал, с трудом сохраняя равновесие и тут же был атакован двумя оставшимися демонами.

Раненая тварь навалилась

на Лёху, стремясь добраться до лица, словно в гротескном поцелуе. Не оценивший порыва пустотник вонзил кинжал в глазницу гарпии, и от души прокрутил, превращая мозг противника в пюре.

То ли Стриж ошибся и анатомия демона разительно отличалась от его представлений, то ли повреждение не было смертельным: чудовище взревело и навалилось всем весом, роняя врага навзничь.

На левом крыле всё ещё подёргивалась нанизанная на перья тварь, сковывая движения и не позволяя встать. Гарпия с отрубленной лапой и кинжалом в глазнице оседлала поваленного противника и лязгнула зубами, намереваясь откусить тому незащищённую часть лица.

Стриж ударил кулаком прямо в распахнутую пасть, пробив гарпии горло и затылочную кость. Под сомкнувшимися челюстями жалобно застонала броня, но хватка демона слабела с каждым мгновением. Смрадно выдохнув в лицо врага, гарпия наконец издохла, плеснув на прощание чёрной кровью.

С заблокированным крылом, придавленный дохлым демоном, Лёха оказался в положении перевёрнутого на спину жука.

Спихнуть с себя труп гарпии оказалось не так просто — тварь весила преизрядно. Но стоило трупу свалиться, как третий монстр кинулся в атаку. Стриж едва успел вскинуть свободное крыло, принимая чудовище на остриё, словно медведя на рогатину.

Насаженный на крыло демон яростно визжал и пытался дотянуться до врага когтистыми лапами. Чёрная кровь твари потоком хлынула на Лёху.

Гарпия орала, шипела и щёлкала зубами, мечтая вцепиться в противника. Смердело из её пасти, как от скотомогильника. Но хуже всего было то, что под собственным весом демон насаживался всё глубже и глубже на превратившееся в клинок крыло. Когти мелькали всё ближе и ближе, причём монстр заметил уязвимое место в броне своего мучителя и старался попасть в незащищённое лицо.

Стриж попробовал распахнуть крыло веером. Визг твари перешёл в ультразвук, прервавшись мерзким хлюпаньем. Сверху щедро плеснуло кровью и потрохами гарпии. Верхняя половина тела демона, разрубленная вдоль, раскрылась, будто чудовищный бутон, так и не ставший цветком. Изуродованная туша свалилась наземь, суча лапами в агонии.

Сплюнув попавшую в рот мерзкую жижу, Лёха перекатился набок и, упёршись ногой в труп первой твари, попытался освободить крыло. То слабо мерцало в месте касания плоти демона. Началось это только что, или тоже самое происходило во время боя, Стриж сказать не мог — было как-то не до того. Озадаченно хмыкнув, он всё же вытащил крыло из трупа и с беспокойством окинул его взглядом. С виду никаких повреждений, не считая оставленных демонами царапин.

Немного успокоенный этим фактом, Лёха сел и осмотрел остальной доспех. Увиденное заставило его озадаченно нахмуриться: металл слабо мерцал, впитывая кровь демона, словно губка. Через несколько секунд на броне не осталось ни капли чёрной крови — лишь царапины, да налипшая грязь.

Присмотреться внимательней ему не дали: разлом исторг ещё полдюжины гарпий, полных решимости поквитаться за погибших товарок.

— Да когда ж вы, суки, закончитесь, — пробормотал Стриж, вскакивая на ноги.