Древний Рим. Взлет и падение империи

Бейкер Саймон

Между 101 и 106 гг. Траян развязал против Дакии две войны. К моменту начала военной кампании на счету Траяна еще не было военных побед, однако после его возвращения в Рим это уже больше никого не волновало. Начатая им война стала самой грандиозной со времен покорения Британии Клавдием. Перед началом кампании никто не мог предугадать, сколь яростной и отчаянной будет схватка. В истории Рима, полной жестоких войн, всего лишь несколько могут сравниться по кровопролитности с битвами за Дакию. В ходе войн первоначальная задача — смещение Децебала — была забыта. Целью битвы за Дакию стало то, что сейчас зовется геноцидом — уничтожение древней «варварской» культуры, насаждение «правильных», «цивилизованных» и преданных Риму колоний и разграбление богатств страны на благо империи. На весь трагизм случившегося нам указывает современное название Дакии — Румыния, происходящее от слова «Рим».

Только

лишь римляне могли праздновать «победу» с такой пышностью, гордостью и расточительностью. Богатства, награбленные Траяном во время войны, были вложены в строительство нового порта в Остии. Там возвели дополнительные причалы и пандусы, склады и верфи, ведомства по хозяйственному управлению провинциями (не исключено, что на зданиях имелись мозаичные панно с изображениями товаров, которыми каждое конкретное ведомство занималось), а также рынки, на которых торговали рыбой, маслом и вином. Здание Цирка в очередной раз расширили, и теперь он мог вмещать 150 000 человек. В самом сердце города были возведены торговые ряды. Вымощенная мрамором базарная площадь была сконструирована так, что на ней можно было установить торговые палатки. Полукругом к площади примыкали лавки и конторы, которые, возведенные несколькими ярусами, поднимались вверх по склону холма. Однако все это были далеко не самые завораживающие свидетельства победы Рима над Дакией.

Траянская колонна, сложенная из двадцати массивных блоков каррарского мрамора, стоит в Риме и поныне. Она вздымается на высоту 30 метров и покрыта извивающейся, ползущей вверх спиральной резьбой с изображениями 155 эпизодов войны, дающими нам представление о кампании в Дакии. Внимание к деталям потрясающее, не упущено практически ни одно событие. Вот Траян обращается к воинам, вот легионеры проводят церемонию очищения перед битвой и приносят в жертву вепря, барана и быка. Солдаты несут снаряжение и припасы, строят заставу, мечут снаряды из катапульт и всаживают мечи в тела врагов. Римляне действуют методично и слаженно, в стане противника хаос. Вот один из врагов, видимо посланный с вестью, валится с коня. Колонна прославляет уничтожение и порабощение целого народа и вместе с тем является ценным историческим свидетельством. Перед нами предстают масштаб событий, четкая организация и амбиции Римской империи, которая вела захватнические войны. Внутри колонны скрывается винтовая лестница, ведущая на самый верх, — еще один повод восхититься талантами древних мастеров, а помещение в основании колонны стало усыпальницей покорителя Дакии.

Перед смертью Траян успел провести еще одну военную кампанию, перед ним лежал еще один рубеж, который он хотел покорить. Многократно превзойдя военные успехи отца, Траян возжелал сравняться с Александром Македонским и с этой целью обратил взор на Восток. Земли богатейшего Парфянского царства простирались от Турции и рубежей принадлежавшей римлянам Сирии до Афганистана, занимая территории Ирака (Месопотамии) и Ирана. Война против заклятого врага Рима открывала Траяну дорогу к завоеваниям, которые Александр Македонский завершил в Индии. Повод к войне был уже привычным. Царь Парфии снова вмешался во внутренние дела Армении, буферного государства, верного Риму. Баланс сил на римской границе был снова нарушен, и создавшееся положение требовало от императора принятия срочных мер.

В 144 г. армия Траяна двинулась на Восток. Царь Армении быстро сдался, а его государство вскоре было превращено в римскую провинцию. Судьбу Армении разделила Северная Месопотамия, область, лежавшая на пути римского войска, направлявшегося к северной части современного Ирана. К 116 г. Траян вновь расширил пределы Римской империи, выйдя к новым рубежам. В этот год он достиг западной оконечности Персидского залива и, встав на берегу, устремил взгляд на море. Траян смотрел туда, где раскинулись земли, о которых он прежде только мечтал. С печалью заметил, что, будь моложе, он непременно бы последовал по стопам Александра Македонского и двинулся бы на Индию. Теперь же, измученный двухлетней войной и беспощадным жаром солнца аравийских пустынь, Траян был вынужден признать, что Александр Македонский был более великим завоевателем, чем он. Тем не менее свершения Траяна все равно можно было по праву назвать выдающимися. Вместе с гонцами, которых Траян отправлял в Рим, он отсылал списки народов с непроизносимыми названиями, которые он покорил за время своих войн. Все это обещало беспрецедентные по своей роскоши празднества и торжества после возвращения Траяна в метрополию. Однако дожить до них ему было не суждено.

Земли, захваченные Траяном, были утрачены еще быстрее, чем завоеваны. Чем дальше император продвигался на Восток, тем сложнее становилось удерживать области,

которые он уже покорил. В 117 г. Траян заболел, и его свита с армией в мрачном расположении духа начали отступать к Италии. К августу ослабевший император достиг побережья юга Турции, где с ним случился удар, от которого он умер. В то время ему уже шел седьмой десяток, но детей он не оставил. Зато оставил наследника.

Так, по крайней мере, утверждали наиболее близкие Траяну люди — его жена Плотина и племянница Матидия, чьи подписи еще не успели высохнуть на официальном документе, в котором назначался наследник. По их словам, им стал приемный сын Траяна, в то время являвшийся наместником в Сирии. Этот человек был двоюродным братом Траяна, близким другом Плотины и мужем Сабины, дочери Матидии.

НОВЫЕ ОРИЕНТИРЫ

Когда армия признала ставленника Траяна и провозгласила Адриана императором, его шансы оказаться на престоле стали если уж не совершенно неоспоримыми, то куда более серьезными. Однако для подстраховки следовало принять кое-какие меры предосторожности. В течение нескольких дней после оглашения воли покойного императора в Риме было убито четыре человека, и все четверо — влиятельные, талантливые сенаторы и бывшие консулы. Адриан до конца своих дней утверждал, что не имел к их гибели никакого отношения. По мнению некоторых историков, четверо погибших сенаторов планировали заговор, желая сместить нового императора, однако на самом деле причиной их смерти стали богатство и влияние, представлявшие собой подлинную угрозу Адриану, который взошел на престол в столице Сирии, Антиохи, 11 августа 117 г.

После того как власти Адриана над огромным государством уже ничего не угрожало, он без спешки отправился из Сирии в столицу империи, теперь уже принадлежавшей ему. Человеку, путешествовавшему с присущей римскому кесарю пышностью, шел пятьдесят второй год. Он был высок ростом и на фоне своих предшественников казался фигурой необычной. Точно так же, как и в случае с Траяном, происхождение Адриана было нетипичным для римских императоров. Он появился на свет не в Риме и даже не в Италии, а в Южной Испании, неподалеку от Севильи, в знатной и богатой римской семье. Его предки были римскими поселенцами, осевшими в Испании во время ее завоевания на рубеже III-II вв. до н. э. Семья вкладывала деньги в сельское хозяйство и серебряные копи и разбогатела, став опорой местной римской знати. Речь Адриана выдавала его происхождение. На латыни он говорил с сильнейшим акцентом, которого всегда очень стеснялся. Адриана, в бытность помощником Траяна, всякий раз поднимали на смех, стоило ему раскрыть рот и произнести хоть слово. То же самое касалось и его бороды.

Траян, первый «испанский» император, представлял собой классический образ героя. Желая следовать данному образу, он точно так же, как Юлий Цезарь, Август и все остальные римские императоры до него, был чисто выбрит, коротко подстрижен, а волосы носил зачесав вперед. Адриан, в отличие от своих предшественников, придавал прическе не столь большое значение. Его волосы были мягкими и волнистыми, и он позволил себе отпустить их чуть длиннее, чем было принято. Некоторые видят в этом решении недостаток самодисциплины, свидетельствующей о том, что Адриан был никудышным солдатом, однако дело, конечно же, не в этом. В Дакии он показал себя выдающимся командиром и дважды был удостоен высших воинских наград. Он никогда не чванился высоким положением и всегда был на короткой ноге с товарищами по оружию, вне зависимости от их звания. Столь ценное качество Адриан, даже став императором, сохранял на протяжении всей своей жизни, несмотря на то что, по свидетельству некоторых историков, за ним скрывал «грубость, зависть и похоть». Даже после восшествия на престол Адриан предпочитал изысканным яствам простую солдатскую пищу—ветчину и сыр, терпеть не мог мягкие постели и не утратил способности пить очень много, при этом не пьянея, — талант, который он приобрел во время военных кампаний, находясь в составе ближайшего окружения Траяна.

Вместе с этим борода, которую носил Адриан, свидетельствовала об особенностях его характера и наводила на мысль об изменениях государственного курса. Она вызывала ассоциацию не с войнами и завоеваниями, столь неразрывно связанными с образом Рима, а с культурой и мыслителями Древней Греции. Образование, полученное Адрианом, определило страсть всей его жизни. Он писал стихи, гордился умением играть на лире и флейте, но превыше всего увлекался геометрией и ваянием. В молодости Адриан учился в Афинах, отчего получил прозвище Маленький Грек. Точно так же как и в случае с Нероном, увлечение Адрианом эллинистической культурой выходило за рамки, приемлемые для образованного знатного римлянина, не говоря уже о будущем императоре.