Древний Рим. Взлет и падение империи

Бейкер Саймон

Находившийся в Риме брат Веспасиана Флавий Сабин, не дождавшись подхода армий Муциана и Антония, возглавил заговор против Вителлия. Злоумышленников разоблачили, и Сабин со своими сторонниками бросились к Капитолийскому холму в надежде найти там убежище. В последовавшей за этим стычке древний храм Юпитера охватило пламя. Гонимый пламенем, Сабин с заговорщиками выбрались наружу, где их схватили, привели к Вителлию и, не мешкая, казнили. Вскоре они были отомщены. Легионы, поддерживавшие Веспасиана, жестоко подавляя сопротивление, пробились в город и разгромили войска Вителлия. Город прочесывали поисковые партии с заданием отыскать Вителлия. Императора обнаружили спрятавшимся за дворцом в домике слуги. Вителлий пытался забаррикадировать дверь кроватью и матрасом. Императора полуголым вытащили

на Форум, где прилюдно подвергли пыткам, отрубили голову, а останки бросили в Тибр.

Известия о победе Веспасиан получил в декабре 69 г. н. э., когда все еще был в Египте. Однако оснований для безудержного ликования у него не было. Императорский престол достался ему страшной ценой, в результате кровопролитной схватки, в которой погибло немало римлян. Тяжелейшую гражданскую войну вряд ли можно было назвать славным и достойным началом правления, о котором мечтал Веспасиан. Чтобы оправдать насильственный захват власти, объединить жителей государства и завоевать поддержку, императору Веспасиану требовалась ошеломительная победа в войне, причем как можно быстрее. Веспасиан обратил свой взгляд к Иудее. Назначив командующим войсками своего сына Тита, он сообщил, что теперь у войны поменялись цели. Новая задача, поставленная перед сыном, — немедленная победа над иудеями любой ценой, — оказалась как нельзя кстати. Будущее династии Флавиев теперь зависело исключительно от успешности военных действий в Иудее.

Новости и назначение оказались для Тита полнейшей неожиданностью. Молодой полководец вознесся на головокружительную высоту, став сыном и наследником императора Рима. Теперь Титу дали карт-бланш на проведение военной операции, соответствующей его столь резко изменившемуся положению, операции, которой отец пытался избежать на протяжении почти трех лет войны. Ему предстоял штурм Иерусалима. Однако резкое изменение в имевшемся положении вещей осознавал не только Тит. Поскольку предсказание Иосифа сбылось, Веспасиан призвал к себе пленника, снял с него цепи и отпустил на свободу.

Иосиф, несмотря на то что получил свободу, вскоре обнаружил, что война для него не закончилась. Стремительный взлет Веспасиа-на вполне мог служить Иосифу доказательством того, что Господь на стороне римлян, а разгром иудейского восстания — дело решенное. Иосифу — да, но не Титу. Новый командующий римской армией в Иудее, перед которым была поставлена самая сложная задача в жизни, остро нуждался в помощи Флавия.

ИЕРУСАЛИМ

К марту 70 г. н. э. Тит стянул свои армии к Иерусалиму, встав лагерем у стен Святого города. Вспомогательные части вместе с пятым, десятым и пятнадцатым легионами были усилены еще одним легионом — двенадцатым. Этот был тот самый легион, что под командованием Цестия Галла покрыл себя позором, потерпев поражение от иудеев. Теперь воины двенадцатого легиона жаждали мести. Несмотря на внушительные силы римлян, сосредоточившиеся у городских стен, среди группировок повстанцев, во главе которых стояли Иоанн Гискальский, Симон Бен-Гиора и Элеазар Бен-Симон (вождь зелотов), царило воодушевление. Римские солдаты появились возле города в первый раз за последние четыре года. Попытка Галла взять Иерусалим в 66 г. закончилась провалом, и с тех пор жители Иерусалима, когда речь заходила о штурме города, видели в рядах противника лишь смятение. Наверное, именно таким представлялось восставшим их положение.

И в самом деле, многие из жителей Иерусалима искренне полагали, что город неприступен. Запасов пищи и воды хватило бы на годы осады, тогда как у римлян, стоявших у городских стен в окружении лесов, холмов и пустынь, припасов было мало. Природа немало потрудилась, чтобы превратить Иерусалимский храм в крепость. Он возвышался на высокой скале, окруженный оборонительными сооружениями уже рукотворного происхождения, а именно тремя высокими стенами. Пока римляне тянули со штурмом Иерусалима, иудеи отнюдь не сидели сложа руки. Несмотря на то что большая часть времени уходила на стычки между группировками, боровшимися за власть, иудеи успели закончить работы над недостроенными участками северной стены, увеличив ее высоту до десяти метров.

Главная надежда мятежников

на победу основывалась на количестве войск, которые Рим бросил на подавление восстания. Не переоценил ли Рим свои силы, отправив воевать в Иудею чуть ли не четверть всей своей армии? Может быть, враги империи воспользуются возможностью и нанесут удар, когда Рим сосредоточил значительную часть сил в Иудее? Может быть, римляне вместо затяжной войны и ослабления границ империи предпочтут заключить мир? Наверняка им придется волей-неволей дать Иудее независимость. Евреи великолепно осознавали свои преимущества, поэтому, когда Тит послал Иосифа к стенам города, чтобы огласить условия мирного договора, осажденные явили уверенность в своих силах.

Некоторые из стражников, стоявших на стенах, хорошо знали Иосифа. Когда он приблизился, они ответили презренному предателю не словами, но делом, пустив в него стрелу, которая, просвистев мимо Флавия, вонзилась в левое плечо его старого друга Ни-канора. Узнав о пущенной в парламентера стреле, Тит приказал разбить римский лагерь в 400 метрах от первой стены. Осмотрев периметр города, он обнаружил в стене слабые места, через которые м о ж н о было бы пробиться внутрь Иерусалима, к Антониевой крепости и храмовому комплексу. После этого Тит приказал построить три осадных орудия. Согласно плану, передвижные деревянные башни высотой в 21 метр предстояло придвинуть к северной стене так, чтобы они прикрывали легионеров, обслуживавших внизу стенобитные орудия. Так было положено начало великой осаде Иерусалима, о которой в своих воспоминаниях нам подробно поведал очевидец и непосредственный участник тех событий — Иосиф Флавий. [70]

70

Иосиф Флавий. Иудейская война. Кн. 5-7.

Несмотря на то, что ополчение Симона Бен-Гиоры имело в своем распоряжении римские катапульты, отбитые у двенадцатого легиона Галла, иудеи толком не знали, как ими пользоваться. В результате этого римлянам удалось приблизиться к стенам и пустить в ход тараны. Несмотря на неожиданные вылазки, которые проводили иудеи, римлянам наконец удалось проделать в стене пролом с помощью самого большого тарана, названного «Виктор», т. е. «Победитель». Отряды римлян хлынули в пролом, пробились к воротам, открыли их, впустив основную массу войск, и вытеснили осажденных с первой стены. Четыре дня спустя римлянам удалось захватить и вторую стену. И тут Тит допустил фатальный промах.

Римляне продвигались вперед так быстро, что в спешке забыли расширить проход и снести участок стены, в которой совсем недавно сделали пролом. Когда восставшие пошли в контратаку, они прижали римлян ко второй стене. Воспользовавшись преимуществом, иудеи начали резать римлян, которые пытались отступать, силясь протиснуться в узкий проход. Поначалу, видя избиение римских легионеров, вожди восставших, Иоанн и Симон, пришли в восторг, однако радоваться им было суждено недолго. Тит немедленно бросил в бой лучников, направив их в начало и конец улицы, туда, где бой был особенно отчаянным и кровопролитным, ударив таким образом с тыла и дав возможность легионерам отступить. Иоанн и Симон относились к павшим горожанам столь презрительно, что на время завалили их трупами пролом во второй стене. Однако, несмотря на эту жуткую преграду, вторая стена в скорости тоже пала под ударами римлян, и Симону с Иоанном снова пришлось отступить.

Тит на время приостановил военные действия. Римский военачальник прекрасно понимал: для того чтобы добиться устойчивости осадных орудий, стянутых к третьей стене, Антониевой крепости и храму, требуется построить гигантские платформы. Возможно, он также полагал, что передышка даст время восставшим еще раз хорошенько подумать о предложении мира, сделанном римлянами, и преимуществах, которые сулила капитуляция. Пока поисковые партии собирали древесину, все больше и больше удаляясь от Иерусалима, кровавые схватки минувших недель сменила психологическая борьба, развернувшаяся между римлянами и мятежниками. Она стала не менее ожесточенной.