Древний род: Сотый Богомир
Шрифт:
– Что будет, если сербы не устоят и евро-американцы возьмут их ковчег?
– спросил Маэстро, закидывая в рот кусок ветчины и заедая его ржаным хлебом.
До меня мгновенно дошла суть мысли Маэстро.
– Они получат халявные ништяки.
– Точно, - подтвердил Маэстро мои слова и предположил - а если ништяки, это бесплатная продукция, неважно какая, равная по объему, закрытого ковчега? То какой из этого следует вывод?
– спросил он и сам же ответил - нам нужно помочь братьям славянам.
Но Николай так просто не собирался сдаваться, он
Помочь сербам, как бы мы не хотели, по причине того, что они находятся в окружении врагов, мы не сможем. И даже если, гипотетически допустить, что наш маленький отряд сможет туда пробраться, то, по большому счету, это не сыграет какой либо роли, нас просто задавят количеством. А вот своей стране мы можем помочь, очень даже сильно. По мнению Николая, нужно закрыть ковчеги во всех приграничных с Россией враждебных странах и, тем самым, свести все усилия запада, по созданию коалиции против нашей страны, на нет. Под эту формулировку подпадали Украина и прибалтийские страны, но Николай прибавил к ним еще и все страны бывшего СССР. Мотивируя это тем, что они сейчас получают из своих ковчегов высокопрочные и качественные сплавы для создания брони и оружия, разработанные в СССР, которое обязательно обратят против России, в этом мире.
– И польский закрывать тоже надо - добавил Николай.
– А ляхи то тут каким боком, они не граничат с Россией и не получают наши сплавы - усмехнулся Кузьма.
– А за ненависть к России, - с нескрываемой злостью, ответил тот и спросил у Маэстро - так Петя?
– Угу - выпятив нижнюю губу, кивнул Маэстро.
План Николая имел под собой основание и довольно серьезное. По моему мнению, сербам при всем желании, помочь мы не сможем, сейчас это просто невозможно. А вот закрыть ковчеги, бывших советских республик, это вполне. Но до этого еще нужно дожить.
Подумав немного, я озвучил свое решение.
– Разберемся с Украиной, а там будет видно, что делать дальше, помогать сербам или закрывать ковчеги наших соседей.
На том и порешили.
Еще, в один из таких вечеров, зашел разговор о видах обращенных, а конкретно о самых необычных из них.
– Небось, 'черепашки-ниндзя', самые необычные из всех обращенных - сострил Николай.
– Насчет ниндзя или нет, я не знаю, а черепахи, хоть и в небольшом количестве, время от времени появляются - как о чем-то вполне естественном, говорил Маэстро - даже один из богатеев переквалифицировался в носителя панциря.
– Что, действительно и панцирь есть?
– Николай, от удивления, недонес ложку с супом, из походной кухни, которым нас вежливо угостили моховцы.
– Не веришь, у Кузьмы спроси, он для него бронь делал.
– Угу - только и сказал кузнец, не отвлекаясь от 'уничтожения' супа.
Некоторое время помолчали, занятые трапезой, а потом уже я спросил.
– А самый редкий или необычный вид обращенных, какой?
– Леший - изрек Кузьма, на секунду оторвавшись от тарелки.
– Кхе - подавился Николай - кто?
– Леший - подтвердил Маэстро
Здоровяки продолжали жевать, как ни в чем небывало, а мы с Николаем уставились на них, непонимающим взглядом.
– Подожди Кузьма, как это леший, что настоящий, как в сказке?
И хотя я слабо себе представлял, как может выглядеть такой зверь даже в сказке, я все же настоял на том, чтобы кузнец перестал быть обжорой и ответил мне прямо сейчас.
– Да ты чего, дай поесть, вон у Маэстро спроси - перевел он стрелки.
Я посмотрел на Маэстро, но тот, втягивая в рот домашнюю лапшу, энергично замахал головой. Мол, даже не думай меня спрашивать, я очень сильно занят.
Я даже не успел подумать, на кого из здоровяков первым наехать, как Николай, вспомнил все известные ему матерные слова, не вежливо 'попросил' товарищей все же отвлечься от поедания чудесного супа.
– Остынет же - взмолился Маэстро.
– Я тебе сейчас этот суп знаешь, куда залью, - медленно, краснея на глазах от злости, говорил сильнейший богатырь России - а ну говорите, что за зверь, этот ваш леший.
Здоровяки вздохнули, и кузнец начал, хоть и нехотя, говорить.
– Леший не зверь, а дерево, только живое, с глазами и ртом.
Мы с Николаем переглянулись.
– В смысле дерево?
– не веря своим ушам, спросил я.
– Ну, вы же видели деревья, мимо которых мы проезжали?
– после моего и Николая кивков, Маэстро продолжил - вот так и выглядит леший.
– А глаза и рот где, а ходят они как, и какие у них руки?
– разом выпалил Николай три вопроса, пока здоровяки снова не уткнулись в тарелки.
– Пока он глаза и рот не откроет, хрен ты их найдешь, вместо рук, ветки, а ноги ему заменяют корни.
После этого ответа Кузьма стал поглядывать в свою тарелку, а я припомнил рассказ Лены, про серба с четырьмя руками.
Да по сравнению с лешим, описание внешности серба просто меркнет. Это что за дела такие творятся, что за мир такой, где все 'бабушкины сказки' взаправду.
– А Горынычей там, или русалок, нет?
– осторожно спросил я.
– Нет - раздраженно отвечал кузнец, жаждавший продолжить трапезу - и бабы яги тоже нет.
Здоровяки снова уткнулись в тарелки, пока мы с Николаем рисовали себе образы, как примерно может выглядеть леший. Мысли Николая я читать не умею, но у меня, кроме образа из старого мультика, ничего на ум не шло.
– А где его можно увидеть?
– снова отвлек Николай здоровяков от поедания супа.
– Нигде.
Ответ Кузьмы, Николая не устроил.
– Но вы же его где-то видели?
– Его все видели, когда, в первый день открытия ковчега, несколько тысяч прошло в этот мир. После этого его больше никто не видел, он ушел в лес, никому и ничего не объясняя.
– До того, как он 'сюда' попал, - перехватывая инициативу у Кузьмы и давая тому хлебануть несколько ложек супа, говорил Маэстро - это был старый заросший дед, который, по словам твоего отца, жил отшельником, где то на просторах Сибири.