Древняя Русь и Великая степь
Шрифт:
Владимир Мономах двумя походами покорил вятичей — последний оплот славянского язычества, но мордва победила князя Ярослава Святославича в 1104 г. у Мурома и остановила продвижение русичей. Мстислав Великий поднял новгородцев и псковичей против чуди в 1116 г. и ходил на Литву в 1131 г., но после смерти этого последнего на Древней Руси единовластного князя латышское племя земигола в 1166 г. разгромило полоцких князей. Потери русской дружины исчислялись в 9 тыс. ратников. Наступление на север было остановлено. Этот краткий список показывает, что особое внимание, уделяемое историками военным столкновениям на южной границе, подсказано литературными реминисценциями, а не трезвым сопоставлением фактов на широком историческом фоне.
На юге: в 1036 г. — разгром печенегов у Киева, в 1060 г. — победа над торками и их подчинение в 1064 г., в 1068 г. — поражение от половецкого князя Шарукана на Альте и через месяц реванш —
Перейдем к географии хозяйства. Вмещающим ландшафтом древних русичей были не столько лесные массивы, сколько лесостепи, ополья и речные долины. При крайне редком населении Руси в XII в. (около 5,5 млн) в ней практиковались переложные системы земледелия, требовавшие неполной оседлости; не исключалось и полукочевничество на основе скотоводческого хозяйства, особенно в степной зоне. [838]
Не были кочевниками и тюрки (см. выше), около зимников развивалось земледелие, как у казаков — донских и запорожских — и у ногайцев. Разница между «лесом» и «степью» была не так уж велика, тем более что в XII в. степь была покрыта островками леса: рощами и борами. Их истребили люди в XIX в. [839]
838
См.: Шенников А.А. Земледельческая неполная оседлость и «теория бродяжничества» // Этнография народов СССР. Л., 1971. С. 88—89.
839
См.: Грибанов Л.Н. Изменение южной границы ареала сосны в Казахстане // Вестник с.-х. науки (Алма-Ата). 1965. № 6. С. 78—86.
И наконец в XIII в. русские и половцы совместно отражают сельджукский десант в Крым и монгольский рейд на Дон и оба раза делят горечь поражения. Нет, дело обстояло не так просто! Однако, прежде чем принимать решение, рассмотрим историю вопроса, но не в микроскоп, чтобы не потерять перспективы, а в телескоп, чтобы увидеть картину мнений и сомнений целиком, за все 200 лет постановки проблемы.
139. «Государственная точка зрения» в XIX в
А теперь нам придется на время оторваться от изложения хода событий и уяснить проблему взаимоотношений половцев и русичей. Эта проблема имеет два решения, из которых может быть правильным только одно. Поэтому целесообразно отступить от хронологического принципа, чтобы учесть весь необходимый материал и избавиться от переходящих ошибок, причиняющих немало вреда науке и повседневной жизни. Ведь то, что при обывательском подходе кажется простым, на самом деле сложно и совсем не так, как представляется на первый и невнимательный взгляд.
В XIX в. аксиоматически предполагалось, и даже вошло в гимназические учебники, что «рыцарственная Русь и тревожная недобрая степь, разлившаяся безбрежным морем от Волги до Дуная», [840] были извечными антагонистами. В наше время это мнение оспаривается как предвзятое и не соответствующее фактам, зафиксированным строго и беспристрастно. [841] В самом деле, оптимальные условия для становления культуры и процветания хозяйства имелись не в глухих лесах Заволжья и Сибири и не в солнечной пустыне Казахстана, а на ландшафтной границе лесной и степной зон, а также в азональных ландшафтах — речных долинах. Аборигены леса и степи научились жить в этническом симбиозе, обменивались излишними продуктами труда и не образовывали химер, несмотря на частые смешанные браки. При этом оба этноса — русичи и куманы — жили каждый за счет природных ресурсов своего региона и потому были ограничены пределами своих ландшафтов. Но тогда почему появилась и укрепилась концепция извечного антагонизма Руси и Степи и насколько она соответствует несомненным фактам истории? Этому вопросу придется уделить особое внимание.
840
Рыбаков Б.А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971. С. 8.
841
См.:
Для русских историков (не только летописцев) в XVI—XVII вв. половецкая проблема была неактуальна. Война на юго-восточной границе шла беспрестанно, но противниками России были государства, входившие в мусульманский суперэтнос, — Крым, Казань и Османская империя, ибо уже во время «великой замятни» в Золотой Орде степной суперэтнос в Западной Евразии распался на составные части и исчез как целостность. Когда же появились мигрировавшие из Джунгарии калмыки, истинно степной этнос, Россия заключила с ними союз и с их помощью завоевала Крым.
Поэтому, когда в конце XVIII в. интерес к прошлому заставил обратиться к древности, историки столкнулись с летописной традицией и приняли ее как материал для собственных теоретических построений в духе своего времени.
Дореволюционная русская историография — от В.Н. Татищева до Г.В. Плеханова, за редкими исключениями, решала проблему русско-половецкого контакта единообразно, не смущаясь очевидными противоречиями в самих источниках и несоответствием своих выводов с географией и всемирной историей.
В.Н. Татищев писал: «Половцы и печенеги более как через много сот лет русским пределам набегами, пленя и грабя, великие вреды наносили… чему несогласие и междуусобие русских князей немалою причиной было…» Владимир Мономах решил женить своих сыновей на половецких княжнах, «но весьма мало покоя и пользы исчемой чрез то приобрел». [842]
Сам Владимир Мономах писал, что заключил с половцами «19 миров». Думается, что ему было виднее, где польза, тем более что именно он первый привел половецкую рать на Русь для разгрома Полоцкого княжества.
842
Татищев В.Н. История Российская… Кн. 1. С. 271—274.
Н.М. Карамзин называл половцев «неутомимыми злодеями» и утверждал, что «мир с такими варварами мог быть только опасным перемирием». [843] Зачем же русские князья в 1223 г. пошли выручать половцев на Калку?
Н.Г. Устрялов, хоть и приводил факты участия половцев в междоусобицах как наемного войска, именует их «лютыми злодеями». [844] Менее эмоциональный С.М. Соловьев считал, что «Россия …должна была вести борьбу с жителями степей, с кочевыми азиатскими народами…». [845] Эту идею развивал вслед за Соловьевым В.О. Ключевский. Они придавали этой войне характер «борьбы леса со степью», [846] чем тезису «извечного антагонизма» Руси и Степи придавался как бы географический смысл, но соль была в ином: создатели этой концепции считали своим долгом оправдать «отсталость» России от стран Западной Европы и доказать неблагодарным европейцам, что «Русь своей степной борьбой прикрывала левый фланг европейского наступления». [847] То есть исторической заслугой Древней Руси перед мировой цивилизацией является то, что русичи, не жалея себя, прикрывали католические монастыри, в которых наших предков предавали анафеме за принадлежность к схизме; рыцарские замки, откуда феодалы выходили грабить единоверную нам Византию; городские коммуны, торговавшие славянскими рабами, и пройдох-ростовщиков, изгнанных народом из Киева. И самое смешное, что это искреннее преклонение перед Западом почему-то называлось патриотизмом!
843
Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1892. Т. 1. С. 159; Т. 2. С. 46—47.
844
Устрялов Н.Г. Русская история. СПб., 1837. Ч. 1. С. 143—144.
845
Соловьев С.М. История России… Кн. 1. С. 57.
846
Там же. С. 647; Ключевский В.О. Курс русской истории: Соч. в 9 т. Т. 1. Ч. 1. М., 1987. С. 68—84.
847
Ключевский В.О. Указ. соч. Т. 1. Ч. 1.