Древняя русская история до монгольского ига. Том 2
Шрифт:
1177. Бояре требовали у великого князя Всеволода, чтобы он выдал им пленных суздальцев и ростовцев: «Либо и казни, либо и слепи, али дай нам».
1178. «Дружина Всеволожа начаша князю жаловатися: мы не целовать их приехали… И се рекше удариша в коне, и взяша город (Торжок), мужи повязаша, жены и дети на щит и товар взяша, а город пожгоша весь».
1208. Рязанцы, после присяги великому князю Всеволоду, захватили людей его и поковали, а других заморили в погребах. Напомним убийство киевлянами Игоря Ольговича (1146), измену полочан Рогволоду Борисовичу и Ростиславу Глебовичу (1151, 1158), отношения
В Новгороде с 1136 г. часто происходили смятения, среди которых терпели много виноватые и правые. Разграбить дома, сбросить в Волхов — это были обыкновенные явления.
Самыми вопиющими злодеяниями, из ряда вон, должно почесть вероломное умерщвление на пиру Глебом, князем рязанским, шестерых братьев, вместе с множеством их бояр и слуг (1203).
В 1208 г. северские князья, Игоревичи, призванные княжить в Галич, перебили галицких бояр, до 500 человек, в гневе за беспрестанно возобновлявшиеся их мятежи. Вскоре, захваченные врасплох, князья сами были повешены ими.
В сношениях с погаными, то есть половцами, военное сословие оказывало еще менее милосердия. Так, например, в 1103 году, Мономах велел убить пленного Бельдюза, дававшего за себя золото и серебро, коней и скот: «Знай то, сказал он, что вас казнит клятва; сколько раз приходили вы воевать Русскую землю, нарушая клятву».
Однажды он даже сам решился сам преступить клятву, данную половцам, и согласиться на умерщвление их послов, Итларя и Китана, в своем Переяславле.
В 1149 году великий князь Изяслав Мстиславич велел половчина (захваченного под Переяславлем), «перетяти и с опоною». В 1224 году перед сражением на Калке были убиты татарские послы.
К числу особенных пороков в дружине принадлежит наушничество, чему известны многие примеры — в истории Василька, Мономаха, Изяслава Владимировича, Андрея Боголюбского, Мстислава Мстиславича. Митрополит Никифор убеждал даже Мономаха не верить наушникам. Слово Даниила Заточника также свидетельствует об этом пороке.
Проповеди и послания о пьянстве и блуде показывают, что эти пороки были нередки как между князьями, так и в дружине. Резоимство или лихоимство, распространенное в городах, сильно осуждалось.
По окончании споров и войн, при заключении договоров, важное значение имела присяга (клятва — рота), которую обыкновенно давали все участники, ходили роте, целовали крест.
Нарушение клятвы было, впрочем, не совсем необыкновенным явлением:
В 1066 г. Ярославичи поклялись полоцкому князю Всеславу, призывая его к себе на мир, что не причинят ему никакого зла, а когда он пришел, заключили его в оковы и посадили в темницу в Киеве.
В 1096 году, вслед за общей присягой, ослеплен был несчастный Василько, по наветам Давыда Игоревича.
В 1146 году киевляне изменили великому князю Игорю Святославичу после присяги.
Вероломством отличался в особенности галицкий князь Владимирко. По договору с великим князем Изяславом Мстиславичем он поклялся возвратить ему захваченные города на Волыни, и когда тот прислал к нему своего
О Владимире Мстиславиче летописец замечает вообще: «Бяше ко всей братьи своей вертлив, и не управливаше к ним хрестьнаго целования».
Разумеется, все действия этого рода относились преимущественно к военному времени, в остальное — и князья, и дружина, и воины, были гораздо человечнее и благодушнее, и в отношениях их между собой видны даже значительные успехи общежития.
Находясь в брачных союзах с многими европейскими государями, императорами: греческим и германским, королями: венгерским, польским, шведским, князья стояли на одинаковой с ними степени житейского образования.
Между собой они уважали родство, а всего более старшинство: «Ты старше, говорит Мономах великому князю Святополку на совете о войне с половцами, подавай голос первый» (1111).
Мономах, и после его сын Мстислав, были в полном смысле главами своего рода и пользовались общим уважением.
Исполнены почтительности отношения Ростислава смоленского к старшему брату, великому князю Изяславу Мстиславичу. Последний, например, отдавал ему на усмотрение просьбу Ольговичей о мире, — он отвечал: «Кланяюсь тебе, брат, ты меня старше, как ты рассудишь, так и будет — я готов за тобой. Но если ты оказываешь мне честь, спрашивая моего мнения, то я люблю лучше мир, чем войну» и проч. По возвращении из-под Чернигова Изяслав, извещая о своих успехах брата Ростислава, говорит ему: «Бог привел нас в Киев благополучно; я спрашиваю тебя, в здоровье ли ты живешь, и как тебе Бог помогает». Свидание их было торжественное: «Увидяся братья в здоровье (1148), пребыли в великой любви и в веселье, с мужами своими и Смольнянами, и одарилися многими дарами: Изяслав дал дары, что от Русской земли и от всех царских земель, а Ростислав — что от верхних земель и от Варягов».
Отношения Ростислава к дяде, великому князю Вячеславу, представляют образец покорности младшего старшему.
Ярослав Владимирович галицкий поручал послу великого князя Изяслава Мстиславича (1152) сказать ему: «Бог сотворил волю свою и отца моего взял. Что у вас было между собою, то рассудит он. Я кланяюсь тебе и прошу — прими меня сыном: сын твой Мстислав будет ездить подле твоего стремени с одной стороны, а я с другой со всеми своими полками».
Ростиславичи плакали по своему старшему брату Роману, как по отцу (1190).
1197. Великий князь Святослав Всеволодович с глубоким чувством относился к памяти отца своего.
Великий князь Рюрик Ростиславич звал брата Давыда смоленского в Киев (1195): «Вот, брат, мы осталися старше всех в Русской земле, приезжай ко мне в Киев: мы покончим вместе, что будет думы о Русской земле и о своей братье, а сами повидаемся в здоровье».
Многие выражения в сношениях князей между собой служат свидетельством их нравственного развития. Мономахово поучение представляет лучшее тому доказательство. В письме своем к Олегу Святославичу, после того как сын его Изяслав погиб в сражении с черниговским князем, он говорит: