Древняя Спарта и ее герои
Шрифт:
297
298
299
300
301
302
303
304
305
306
307
308
309
310
311
312
313
314
315
316
317
318
319
320
321
322
323
324
325
326
327
328
329
330
331
332
333
334
335
336
337
338
339
340
341
342
343
344
345
346
347
348
349
350
351
352
353
354
355
356
Лариса Гаврииловна Печатнова
Древняя Спарта и ее герои
история/география/этнография
Иллюстрации
Составитель серии Владислав Петров
Предисловие
О Спарте писать одновременно и легко, и трудно. Легко уже потому, что само упоминание Спарты вызывает интерес у любого читателя, независимо от уровня его подготовки. Трудно в первую очередь потому, что о ней имели слабое представление уже современники этого государства — древние греки. Спартанцы тщательно скрывали свою внутреннюю жизнь. А так как Спарта в эпоху своего расцвета не имела собственной интеллигенции, то и сведения о ней могли сообщить только зарубежные историки и философы. Результат был довольно печален: мы крайне мало знаем о том, что на самом деле происходило внутри Спарты. Даже афинский историк Ксенофонт, служивший в спартанской армии и бывший другом царя Агесилая, писал больше о победах спартанского оружия, чем о внутриполитических событиях своей новой родины. Его трактат «Лакедемонская политая», написанный, казалось бы, для ознакомления широкой публики с жизнью спартанского общества, мало что прибавляет к нашим знаниям о реальной Спарте. Это скорее ее идеальная модель, которую Ксенофонт презентовал афинской публике.
То немногое, что было написано о Спарте древними писателями, как правило, не отличалось особой объективностью. О Спарте писали или ее почитатели, так называемые лаконофилы, или ее ненавистники, которых можно назвать лаконофобами. Так что нарисованная их совместными усилиями картина далека от объективности. Любому современному ученому, занимающемуся спартанскими сюжетами, приходится учитывать эту особенность древнего предания. Но есть еще одно существенное ограничение, связанное с тем «железным занавесом», который возвело вокруг себя Спартанское государство. Даже руководители Спарты, геронты и эфоры, за редким исключением остаются для нас анонимными. Даже о спартанских царях мы, как правило, кроме их имен и годов правления, знаем немного. Исключением являются только самые знаменитые цари и полководцы, подробные жизнеописания которых оставил нам Плутарх (I–II вв.) в своих «Параллельных биографиях». Так, в основу наших очерков о законодателе Ликурге, герое Пелопоннесской войны Лисандре, царях-реформаторах Агисе и Клеомене легли именно их биографии, написанные Плутархом. Историкам V в. до н. э. Геродоту и Фукидиду мы обязаны ценными сведениями о царях Клеомене и Леониде, а также о герое Персидских войн регенте Павсании.
Галерея представленных в книге выдающихся политиков Спарты охватывает длительный период спартанской истории, от начала архаики до конца эллинизма. Ликург — это время становления спартанского полиса, которое протекало не стихийно, а по строго намеченному плану. Царь Павсаний — это триумф эфоров, надолго подчинивших себе царей. Царь Леонид — эпоха наивысшей славы Спарты, показавшей всей Греции, как должны сражаться и погибать настоящие спартанцы. Адмирал Лисандр — период победы Спарты в Пелопоннесской войне и начала ее гегемонии, цари Агис и Клеомен — период глубокого кризиса конца III в. до н. э. Цари-реформаторы, проникнутые уравнительными идеями и действовавшие под лозунгом возврата к законам Ликурга, попытались восстановить прежнюю Спарту, и если бы
Все описанные в книге персонажи в свое время оказали значительное влияние на политическое развитие не только самой Спарты, но и всей Греции. Знакомство с их жизнью позволит лучше представить себе то общество, которое сформировало военачальников и политиков, обладающих особыми, присущими только спартанцам качествами.
Все главы сопровождаются ссылками на античные источники, которые легли в основу наших знаний о каждом из спартанских царей и полководцев.
В качестве приложения приведены списки обоих царских домов, список избранной научной литературы и списки сокращений.
Мы не указываем имен переводчиков в том случае, если используются наиболее известные и распространенные русские переводы, ставшие классическими для отечественного антиковедения: для Геродота, Фукидида и Страбона — это переводы Г. А. Стратановского, для «Греческой истории» Ксенофонта — перевод С. Я. Лурье, для «Политики» Аристотеля — перевод С. А. Жебелева, для «Законов» Платона — перевод А. Н. Егунова, для Полибия — перевод Ф. Г. Мищенко, для биографий Ликурга, Агиса IV и Клеомена III у Плутарха — перевод С. П. Маркиша, для биографии Лисандра у Плутарха — перевод М. Е. Сергеенко, для Павсания — перевод С. П. Кондратьева, для XI книги Диодора — перевод В. М. Строгецкого.
При ссылках на некоторые издания мы пользуемся традиционными сокращениями: GdA — для «Geschichte des Altertums» Эд. Мейера; GG — для «Griechische Geschichte» Г. Бузольта, К. Ю. Белоха и Г. Бенгтсона.
Глава I
Ликург — создатель Спартанского государства
Большинство древних авторов связывают древнейшее законодательство Спарты с именем Ликурга. Но само имя Ликурга впервые упоминается только Геродотом, то есть сравнительно поздно — не ранее сер. V в.[1] Возможно, оно встречалось и в более ранних источниках, но они, к сожалению, до нас не дошли. А в сохранившихся фрагментах имени Ликурга нет. Так что начать нам приходится именно с Геродота. Вот как «отец истории» описывает ситуацию в Спарте до и после Ликурга: «Прежде у лакедемонян были даже почти что самые дурные законы из всех эллинов, так как они не общались ни друг с другом, ни с чужеземными государствами. Свое теперешнее прекрасное государственное устройство (евномию. — Л.П.) они получили вот каким образом. Ликург, знатный спартанец, прибыл в Дельфы вопросить оракул… По словам некоторых, Пифия… предрекла Ликургу даже все существующее ныне спартанское государственное устройство. Но, как утверждают сами лакедемоняне, Ликург принес эти нововведения из Крита… Так-то лакедемоняне переменили свои дурные законы на хорошие» (Her. I, 65, 2–66, 1).
Как видно из вышеприведенного отрывка, Геродот со всей возможной определенностью заявляет, что именно от Ликурга спартанцы получили евномию, то есть благозаконие. Геродот датирует это событие временем правления малолетнего царя Леобота (начало X в.), дядей и опекуном которого был Ликург. По словам Геродота, законы Ликурга носили главным образом политический характер. Он учредил герусию (совет старейшин) и эфорат (институт выборных должностных лиц) и реорганизовал спартанскую армию. За образец Ликург взял устройство дорийских общин Крита (Her. I, 65).
В том же примерно кратком и сухом стиле, что и Геродот, о Ликурге упоминает в своей «Лакедемонской политии» известный поклонник Спарты историк Ксенофонт. О самом Ликурге Ксенофонт говорит очень мало, причем названные им детали иные, чем у его предшественника Геродота. Ксенофонт относит Ликурга к более раннему периоду, чем кто-либо из античных авторов: он делает Ликурга современником первых Гераклидов (XI в.) (Xen. Lac. pol. 10, 8; Plut. Lyc. 1, 5).
В IV в. о Ликурге писал историк риторического направления Эфор, в рассказе которого имеются такие подробности, как путешествие Ликурга в Египет и на Хиос и встреча его с Гомером. У Эфора мы находим и комбинацию обеих версий о происхождении Ликургова законодательства. Согласно Эфору, Ликург был связан как с Критом, так и с Дельфами (Ephor, ар.[2] Strab. X, 4, 19, р. 482). Традиция, которой следует Эфор, сильно отличается от той, которую передавали более ранние авторы. Так, у Эфора Ликург уже не Агиад, как у Геродота, а Еврипонтид (X, 4, 19, р. 482). Датирует он Ликурга примерно 870 г. Отдельные детали в рассказе Эфора, такие как встреча Ликурга с Гомером, сразу же возбуждают недоверие к его показаниям.