Древо исчезающих времен
Шрифт:
Рука ощутила упруго-податливое сопротивление, прошла сквозь пленку, исчезая в тумане, словно он был настолько плотен, что не пропускал свет. Решившись, Павел шагнул в стену сам, потянув за собой девушку, и… оказался висящим в белесой светящейся пустоте, в светлой бездне без конца и края, заполненной не то паром, не то действительно плотным туманом, не позволяющим разглядеть спутника уже в метре от себя.
Ахнула повисшая рядом, одевшаяся в ореол золотисто-голубого свечения Ясена, хотя ощущений падения бездна не вызывала. Люди явно висели в тумане, ни на что видимое не опираясь, и тем не менее здесь не царила невесомость, тело привычно работало в прежнем режиме, низ был
Он оглянулся.
Сзади постепенно исчезала в бездне странная кружевная тень, словно комок паутины, совершенно непохожий на тот мирок, из которого они выбрались в туман. Павел невольно сделал движение к нему, испытав вдруг страх навсегда остаться в этом белесом нигде без опоры под ногами. Потом пришла трезвая мысль: если бровей Мимо из племени Бродящих по Ветвям смог запросто посетить пузырь с кусочком уцелевшей местной природы, то путешествовать в этом мире «засыхающей» Ветви может, наверное, любой. Надо просто выяснить, как это делается.
– Держись, Ясена, – оглянулся Павел на спутницу, которая крутила головой во все стороны, но не паниковала и выглядела возбужденной и воинственной. Видимо, она воспринимала происходящее с ней как волшебный сон.
Девушка не ответила, из чего Павел сделал вывод, что их невидимые «скафандры» раций не имеют, а Среда, в которой они находятся, звук не проводит. Он попытался плыть в тумане, как в воде, сделав пару движений брассом, но из этого ничего не вышло, их положение не изменилось, разве что Ясена, руку которой он выпустил, превратилась в кружевную тень и стала отдаляться. Испугавшись по-настоящему потерять девушку, Павел рванулся к ней, оттолкнувшись изо всех сил от пустоты ногами, достал рукой край кружевной тени и с облегчением перевел дух. Тень превратилась в Ясену, еще не успевшую ничего понять и испугаться. Подтянув ее к себе вплотную, так что они повисли, обнявшись, он проговорил:
– Надо чем-нибудь обвязаться, чтобы не потеряться в тумане. У тебя есть какая-нибудь веревка, шнурок?
На этот раз девушка услышала его. Их темпор-коконы, наверное, соединились и образовали общий кокон защиты.
– Есть запасная жилка для силков, но не длинная, локтя на четыре. – Девушка достала из кармана куртки тонкий кожаный ремешок. – Вот.
– Хватит.
Павел обвязал себе левую руку выше локтя, потом то же сделал спутнице, подергал – держит.
– Порядок. Ну а теперь попробуем летать в этой белой пустоте. Летал же бровей, да и хронорыцарь, которого ты видела.
Он приблизил к лицу меч и медленно, с нажимом, проговорил:
– Ищи большие тяготеющие массы!
Острие меча засветилось голубым льдистым светом, и тотчас же возникло ощущение движения, плавного скольжения, полета. Дриммер выполнял желание хозяина, хотя, как он это делает, понять было невозможно. В этом белом тумане, скрывающем неведомые бездны и глубины, все человеческие чувства отказывались служить человеку, и даже сенсорика паранорма ничего не давала Павлу, кроме ощущения слепоты и безнадежности. Мир «засыхающей» Ветви упрощался, распадался, сжимался, умирал, и эти ощущения были главными.
Глава 2
Они высадились на этот спокойный берег после трех неудачных попыток найти то, ради чего трансгресс высадил Павла в Метавселенной «засыхающей» Ветви времени, – Контрствол «хирургов».
Сначала дриммер привел их к самому настоящему астероиду – каменистому обломку горы размером с Фобос, спутник
Вторая попытка оказалась удачней. Дриммер вывел своих хозяев к пустырю, охватывающему часть мира с довольно приличной по площади пустыней и низменностью, бывшей когда-то дном моря. Полоса искрящейся соли явно указывала на береговую линию, а цвет низменности – буро-седой, с длинными зеленоватыми потеками – вызывал в памяти пересохший земной Арал или Мертвое море. Но самым потрясающим открытием для Павла, не говоря уже о Ясене, стала светящаяся золотом и серебром пустыня, представлявшая собой древнее поле битвы.
Застывшие исполины, принятые сначала Ждановым при взгляде издали за каменные глыбы, увязшие в песке, оказались останками погибших воинов, среди которых нашлись известные ему хронорыцари и шестилапы с головой змеи. Разве что размеры их раз в десять превышали размеры тех, с кем имел дело сам Павел.
От приподнятого края ограниченной куполом «неба» пустыни до полосы соли, бывшего берега моря, он насчитал около сотни полузасыпанных песком фигур, но лишь треть их принадлежала черным всадникам с их извечными противниками – шестилапыми обезьянозмеями, а также черепаховидным автоматам с гибкими розовыми усами и гофрированным, как резиновые шланги, шипастым червякам, остальные монстры были Павлу неизвестны. Стоя у одного из них, напоминающего металлическую сколопендру с полурасплавившимся брюхом, Павел внезапно понял, что масштаб войны, в которую были вовлечены люди вокруг здания хроноускорителя, гораздо больше, чем они себе представляют, и что, возможно, причина этой войны лежит не в запуске или выключении ускорителя времени, а совсем в другой плоскости, в плоскости интересов могущественных существ – «хронохирургов», Тех, Кто Следит, и других, о которых человек не имеет ни малейшего представления.
Озарение было неожиданным и заставило Павла переоценить свое отношение к происходящему. Он даже подумал: уж не внушил ли ему кто-нибудь эту мысль? Причем явно не Те, Кто Следит, потому что им ни к чему заронять сомнения в душу человека, союзника и воина, отстаивающего их интересы.
Павел огляделся в поисках того, кто мог бы послать не ощутимый сознанием, но воспринятый подсознанием телепатический импульс, никого не увидел, кроме сотни закованных в броню гигантов, торчащих из песка, ничего не почувствовал, кроме тревоги, восхищения и ужаса Ясены, и отложил анализ идеи на более подходящее время. Чувство тревоги передалось и ему, потому что кто-то шел по его следу и уверенно приближался.
Здесь, на поле боя, происшедшего в незапамятные времена, они не задержались. Пейзаж после битвы действовал на обоих угнетающе. Было неважно, кто в конце концов победил в этой битве, главное, что все ее участники погибли, отдав жизни во имя целей, сформулированных не ими.
«Надо найти того, кто подсказал бы мне, каковы эти цели, – подумал Павел. – Кого-нибудь из независимых наблюдателей. Того же бровея Мимо, к примеру. Знает, поди, но ведь не скажет. Или скажет?.. Если хорошо попросить? Может быть, вся наша возня со «спасением Вселенной» не более чем игра? Правила которой разработаны не нами?..»