Древо исчезающих времен
Шрифт:
Они успели установить универсальную буровую вышку и смонтировать оборудование в километре от стены Башни, на границе «зоны ужасов», как вдруг заорал паук, потом другой. Начальник группы имел достаточный опыт работы вблизи Башни, поэтому дал команду покинуть вездеход, отойти от вышки и лечь на землю. Ослушаться его не посмели, и это предотвратило трагедию. Участок стены Башни беззвучно провалился внутрь на площади не менее чем в пять тысяч квадратных метров, раздался свистящий, режущий слух всхлип, и все, что стояло и лежало на полосе земли от этого места на протяжении километра,
Не успели люди прийти в себя, как снова закричали пауки. Тревогу вызвал мертвый выброс: черная струя накрыла оставшийся вездеход и коснулась начальника, чудом миновав остальных.
Начальник умер, не приходя в сознание, по дороге в лагерь. Ноги у него до колен стали металлическими, сохранив форму, данную им природой…
У тела начальника группы суетились растерянные врачи и биологи, двое из них были академиками с мировыми именами. Ивашура постоял, посмотрел, стиснув зубы, послушал реплики врачей и вышел из вагончика на свежий воздух, в толпу молчавших людей, среди которых были и иностранные корреспонденты. Слова были лишними в этой ситуации, начальник группы знал, на что шел, но это не снимало ответственности за его жизнь с начальника экспедиции.
– Покажите, где это произошло, – попросил Ивашура в толпу.
Переглянувшись, вперед вышли двое парней в стеганках.
– Мы покажем.
– Садитесь в вертолет, пойдем сверху.
Через четверть часа вертолет завис над местом неудачного эксперимента. С двухсот метров была хорошо видна серая, гладкая, отблескивающая металлом полоса, уходящая к Башне, – там, где легла на землю трасса мертвого выброса. Гусеничный вездеход располагался у края той полосы и казался неповрежденным, но, когда вертолет приземлился, все поняли, что он целиком металлический. Все, даже стекла кабины и прожекторов, пластмассовые гусеницы, резиновые когда-то клапаны карманов с инструментом, брезентовый верх, – все превратилось в металл!
Ивашура взял пробы металла, предварительно включив дозиметр: радиационный фон был выше, чем обычно, но в пределах допустимых норм.
Потом они покружили над местом установки буровой, но ничего не нашли. Полоса земли до самой Башни была абсолютно голой – ни камня, ни кочки, ни дерева, ни кустика…
Ивашура понаблюдал в бинокль за черной брешью в стене Башни и дал команду возвращаться. Он понимал, что полоса спокойного, если можно так выразиться, изучения Башни закончилась и началась другая полоса – постановки важных проблем, нервного напряжения, спешки и в финале – схватка с Башней, сила на силу, если не хватит ума на интеллектуальный контакт. Но здесь не все решали люди…
Глава 7
Ивашура сам отвел правительственную комиссию – одиннадцать человек, в том числе полковника Одинцова и Старостина, к ограждению, которое солдаты отнесли на четыре километра от Башни. Вопросов было мало, все знали о Башне, видели ее на фотографиях и по телевидению. Все одиннадцать человек были сдержанными, немногословными, даже суровыми на первый взгляд людьми, не походили на «кабинетных теоретиков», и было видно, что приехали они в лагерь надолго.
Многих Ивашура
Биноклей не хватало, их передавали из рук в руки. Пока члены комиссии, ежась под ветром, разглядывали Башню, Ивашура расспросил солдат поста, видели они пауков или нет.
– А как же, видели, – ответил старший наряда, белобрысый флегматичный прапорщик. – Утром двоих и перед вашим приходом целую вереницу.
Ивашура оживился.
– Что же они делали?
– Первые два выходили к ограждению, побегали вдоль него и умчались к Башне, а потом прибежала целая цепочка, след в след, штук десять.
– Девять, – поправил один из солдат наряда. – Я считал.
– Ну девять. Так эти тоже ткнулись в проволоку, остановились и тут же, не поворачиваясь, побежали такой же цепочкой обратно. Будто и не задом наперед бежали.
– Весьма интересно! А вас они заметили?
– Так мы с вышки смотрели, до них метров двести было.
– Триста, – снова поправил любивший точность ефрейтор.
– Покажите место, где они уткнулись в заграждение.
Прапорщик оглянулся на солдата, сосчитавшего пауков.
– Казанцев, покажи.
Тот махнул рукой.
– Тут недалече.
Ивашура сказал: «Сейчас», подошел к Старостину предупредить, что на минуту отлучится, и зашагал за солдатом.
Ограждение было сделано из мелкоячеистой стальной сетки и крепилось к вбитым в землю деревянным столбикам, а кое-где и прямо к стволам деревьев. Поле в этом месте вдавалось клином в лес метров на четыреста, и ограждение было видно издалека. Возле невысокой сосны в нескольких метрах от проволоки стояла вышка, на которой дежурили солдаты поста.
– Часто меняетесь? – спросил Ивашура, кивнув на вышку.
– Через три часа: двое на вышке, трое ходят вдоль ограждения. Смена – через двенадцать часов.
– Участок большой?
– Три километра, дальше в лесу уже другой пост… Вот мы и пришли, здесь они стояли… – Солдат недоуменно нагнулся. – А это откуда?
В сетке ограждения на уровне человеческого бедра светилось аккуратное квадратное отверстие размером в полметра. Края отверстия едва заметно серебрились.
– Что за черт! Неужели пауки вырезали? Тогда куда делся вырезанный кусок?
Ефрейтор поискал квадрат сетки, не нашел и пожал плечами.
– Чудеса, да и только. Пойду доложу.
Ивашура постоял еще немного, потрогал край вырезанного отверстия и задумчиво направился к ожидавшим его Старостину и Одинцову.
Полковник был одет в кожаное пальто на меху, шапку, меховые сапоги. Старостин в своей драконовидной шубе и такой же косматой шапке походил издали на гризли.
– На первый раз достаточно, – сказал Старостин глуховатым голосом, пряча подбородок под шарфом. – Тем более что Башня по заказам чудеса не показывает… – Он не договорил. Издалека прилетел долгий, звенящий, тоскливый крик и замолк на высокой ноте.