Древо Иуды
Шрифт:
— Итак, Кэти, — решительно произнес он, после того как одобрил ее спальню и прилегающую к ней современную ванную, оба помещения были отделаны в прелестных бледно-желтых тонах и украшены светло-серыми драпировками, — вы сильно устали. Даже не думайте протестовать. Поэтому спокойной ночи. Я велю прислать вам чего-нибудь вкусного, а потом вы примете ванну и сразу спать.
Как мудро он себя вел, как нежно и галантно. Он сразу понял по ее взгляду, что в точности угадал все ее желания. Больше не требовалось ни слова, только простой, изящный уход. Он слегка коснулся ее запястья губами, коротко кивнул и удалился с бодрой фразой напоследок:
— Встретимся утром за завтраком.
Позвонив дежурному официанту, он заказал сэндвичи с белым мясом цыпленка и горячий шоколад, после чего спустился в ресторан. Прежде чем зайти туда, он закурил «Собрание» и прогулялся
52
Девки, девицы (о проститутках) (нем.).
53
Уютно, приятно (нем.).
Утро следующего дня выдалось ясное, обещая бодрящий осенний день, и в девять часов, когда в номер вкатили на столике завтрак, Мори, пройдя через гостиную, осторожно постучал в ее дверь. Она уже встала, оделась и занялась вязанием в ожидании, что ее позовут. Они вместе уселись за стол. Он разливал кофе — горячий, ароматный и вкусный, самый лучший кофе; тот пенился в тонких чашках из мейсенского фарфора, таких же белых, как кипенная скатерть, украшенная золотой короной. Светло-кремовое масло на льду, густой золотисто-желтый мед в серебряном горшочке. Булочки, хрустящие и ароматные, все еще теплые, прямо из пекарни.
— Попробуйте хотя бы одну, — посоветовал он, — эти Kaisersemmeln [54] достойны императора. Их выпекают почти сто лет. Хорошо спали? Что ж, я рад. Теперь вы будете готовы весь день провести на экскурсии.
— Я жду ее с нетерпением. — Она бросила на него вопросительный взгляд. — А нам обязательно ехать на машине?
Он моментально понял, что она стесняется пользоваться «роллсом». Какое же она милое неизбалованное дитя и как чудесно выглядит этим утром, посвежевшая после сна!
54
Императорский розанчик — круглая белая булочка с надрезом посередине (нем.).
— Сегодня нам предстоит преодолеть значительное расстояние, — сочувственно ответил он. — Но в другой раз мы пройдемся пешком.
Кэти, видимо, осталась довольна, потому что улыбнулась.
— Это будет здорово, Дэвид. Вам не кажется, что когда ходишь пешком, то замечаешь больше? И домов, и людей.
— Вы все рассмотрите, моя дорогая.
Артуро уже поджидал перед отелем: из окна было видно, как он расхаживает перед машиной, сдерживая натиск восхищенных и любопытных зевак. Когда наконец они спустились, он сорвал с головы фуражку, почтительно поклонился и презентовал Кэти розовый бутон, а потом, с большим шиком, медную булавку.
— Вот видите, — пробормотал ей на ухо Мори, — как вы восхитили моего преданного итальянца…
Она густо покраснела, но, когда они уселись в машину, безропотно позволила ему прикрепить розочку к лацкану своего твидового пиджака. И они отправились в путь, держа курс на Каленберг. [55]
Это была потрясающая поездка по извилистой дороге, через чистенькие яркие предместья, к высоким соснам Венского леса. Ярко светило солнце, воздух, наэлектризованный первым морозцем, был хрустально чист, поэтому, когда они перевалили через последний склон, перед ними внезапно раскинулась панорама Вены во всей своей захватывающей дух красоте. Оставив машину, они побродили по вершине, и Мори указывал спутнице на основные достопримечательности города: дворец Бельведер, [56] собор Святого Стефана, Хофбург, [57] Венская опера, а напротив — знаменитый
55
Каленберг — гора в северной части Венского леса, одно из популярных мест пеших прогулок, откуда открывается прекрасный вид на Вену.
56
Бельведер — дворцовый комплекс в Вене в стиле барокко. Построен Лукасом фон Гильдебрандтом как летняя резиденция для принца Евгения Савойского в начале XVIII века. Собор Святого Стефана в Вене — католический собор, национальный символ Австрии и символ города Вены. В нынешних границах построен в XIII–XV веках и приобрел современный вид к 1511 г.
57
Хофбург — зимняя резиденция австрийских Габсбургов и основное местопребывание императорского двора в Вене. В настоящее время — официальная резиденция президента Австрии.
— А там очень роскошно?
— Это один из лучших отелей и ресторанов в Европе.
Услышав это, она засомневалась, а потом робко тронула его за локоть.
— Дэвид, разве нельзя перекусить здесь? — Она взглядом указала на маленькое кафе через дорогу. — С виду очень милое, простое заведение. И вид отсюда чудесный.
— Что ж, — неуверенно произнес он, — пожалуй, вы верно сказали — простое. И меню там наверняка еще проще.
— Вероятно, там готовят хорошие, полезные блюда.
Когда она смотрела на него так, с порозовевшими от ветра щеками, он был вынужден сдаться.
— В таком случае идемте. Рискнем вместе.
Он ни в чем не мог ей отказать, хотя его опасения более чем оправдались. Простой раскладной стол, дешевые приборы и неизменный венский шницель, жесткий и довольно безвкусный, который они запивали, за неимением лучшего, яблочным соком. Но она тем не менее не расстроилась, выглядела вполне довольной, так что в конце концов и он примирился и даже начал шутить. После они посидели немного на скамейке — Кэти все никак не могла оторвать от панорамы завороженного взгляда — и ближе к двум часам вернулись в машину, чтобы отправиться в Шёнбрунн. [58]
58
Дворец Шёнбрунн — венская резиденция австрийских императоров, одно из важнейших архитектурных сооружений в стиле барокко, архитектор Иоганн Фишер фон Эрлах.
Это был особый приятный сюрприз, который Мори обещал сам себе, ибо, как непреклонный противник архитектурных ужасов современного века, питал романтическую любовь к величественному летнему дворцу Марии Терезии и окружавшим его чудесным садам в старом французском стиле. И надо признаться, ему была дорога роль чичероне. С той минуты, как они миновали массивные кованые ворота, он постарался быть интересным и, так как хорошо владел предметом, весьма в этом преуспел. Прохаживаясь по великолепным залам эпохи барокко, он воссоздавал императорский двор во всей его роскоши и величии. Ярко обрисовал жизнь Марии Терезии: от привлекательной рассудительной девчушки — он остановился у ее портрета в шестилетнем возрасте — в длинном парчовом платье, голубом с золотом, по взрослой венской моде того времени; тогда, увидев отца при полном параде, она громко воскликнула на потеху всего двора: «Ой, какой красивый папа! Иди сюда, папа, дай я на тебя полюбуюсь», — от этого милого ребенка до женщины с сильным и благородным характером, центральной фигуры в политической жизни Европы, покровительницы искусств, матери пяти сыновей и одиннадцати дочерей, которая, лежа на смертном одре, на вопрос, очень ли она страдает, как на самом деле и было, спокойно ответила: «Мне достаточно хорошо, чтобы умереть» — и это были ее последние слова.
Время пробежало незаметно. Никогда прежде он не позволял себе забыться, преисполненный такого драматического пыла. Оба удивились, обнаружив, что уже почти шесть часов и начинает темнеть, когда снова оказались на мощеном дворе.
— Боже правый! — воскликнул он виновато. — Я совсем замучил и заговорил вас. Одна тень осталась. А что самое плохое, из-за меня вы пропустили чаепитие. Это непростительно в Австрии, где такая восхитительная кухня.
— Я бы ни на что не променяла этого, — быстро сказала она. — Вы так много знаете и делаете историю такой реальной.