«Древо возможного» и другие истории
Шрифт:
Мы часто обращаемся к первому эксперименту Первого Бога. Мы все изучили его труды, и многие из нас восхищаются им. Его уловка с Десятью Заповедями была просто революционна. Благодаря Десяти Заповедям он смог избежать всех неясностей, связанных с передачей информации во сне. Ведь действительно, люди часто совершенно не понимают языка сновидений, толкуют все вкривь и вкось или, того хуже, просто забывают все после пробуждения. Десять Заповедей, высеченные в камне, были гениальной находкой. Смертные получили наконец короткую, четкую и ясную информацию!
«Не
Первый Бог прежде всего был великим экспериментатором. Он любил придумывать всякие штучки. Ноев ковчег, яблоко, падающее на голову Ньютона и позволяющее ему открыть закон гравитации, объем тела Архимеда в ванной… Это все он. Но он не только шутки шутил. Он заложил основы божественного ремесла, которые и поныне остаются незыблемыми во всех Вселенных. Ибо у нас тоже есть свои заповеди:
1. Охранять жизнь. Все формы жизни. Ни одна не должна стать важнее другой.
2. Не позволять человеку играть роль бога. Все опереточные доктора Франкенштейны должны быть уничтожены своими созданиями.
3. Соблюдать обязательства, взятые на себя пророками.
4. Вмешиваться в дела людей очень осторожно. Соблазнять смертных запрещается.
5. Появляться перед народом только в крайних случаях. И ни в коем случае не для придания себе значения.
6. Не баловать преданных последователей. Можно, конечно, иметь любимчиков, но не впадать в крайности.
7. Запрещается заключать договоры в стиле Фауста. Ремесло бога не терпит торга.
8. Быть четким в своих указаниях. Не оставлять возможности для двусмысленных толкований. Полумеры – для полубогов.
9. Не забывать о главной цели: построить совершенный мир. Поддерживать в себе деонтологические, философские, артистические тенденции. Быть лучшим. Служить примером грядущим поколениям богов.
10. При этом не воспринимать свою работу слишком всерьез. Это, быть может, самое трудное. Оставаться скромным, не забывать о чувстве юмора, держаться по отношению к своему миру несколько отстраненно.
Каждый день я совершенствовался в школе молодых богов. Вначале, например, я хотел устроить так, чтобы мой мир стал как можно более демократичным. Это было ошибкой. Существует фаза необходимого деспотизма, и часто она длится первую тысячу лет. Опыт Цезаря подтверждает это. До Юлия Цезаря римляне жили при республиканском режиме. Юлий Цезарь попытался стать императором и был убит во время мартовских ид. После этого римлянами стали править императоры, которые оказались куда большими тиранами, чем соседние цари.
Демократия – роскошь развитого народа. Для демократической революции надо выбирать нужный момент. Тут, как с суфле, начинаешь слишком рано или слишком поздно – все обрушивается и наступает катастрофа.
Во время занятий я понял еще одну несомненную вещь: невозможно продержаться на силе оружия. Насколько вначале выгодно, чтобы твой хорошо вооруженный народ сидел за толстыми стенами и не боялся возможных
Если вкладывать все силы в войну – наступательную или оборонительную – невозможно должным образом развивать сельское хозяйство, культуру, промышленность, торговлю, образование и, наконец, науки. И тебя неизбежно уничтожат народы, обладающие более совершенным оружием.
Война – первейший способ достижения власти, но очень важно как можно скорее заключить мир со своими соседями, так как это способствует развитию торговли, культурному и научному обмену. Вот так, во время игры, я понял, что война – это не решение проблемы. Кстати, и в «первом по шкале отсчета мире» все страны-завоевательницы были уничтожены: Вавилон, Месопотамия, Персия, Египет, Греция, Рим. Это было важным уроком: будущее не принадлежит народам-агрессорам. Часто они полностью зависят от личности вождя: как только тот умирает, наступательный порыв спадает.
Мы, молодые боги, часто спорим во дворе во время перемены. Я общаюсь, конечно, с Вотаном, с которым мы, в конце концов, подружились, с Кетцалькоатлем, змеей в перьях, и с Гуруинг-Вуути, с богом американских индейцев. Это моя банда. Еще у нас есть группировка «западников», туда входят японский бог Изанажи, индиец Вишну и Куан-Ин, классная китайская богиня, и еще группировка «африканцев», в которой тусуются Озирис с соколиной головой («голова с птичьими мозгами» – издеваемся мы), гвинеец Ала Тангана и Ункулункулу, зулусский супербог.
Гуруинг-Вуути – наш главарь. В нашей банде он решает все. Прерогатива Вотана – постоянные непристойные шуточки. Он не уважает ничего. «Приходят однажды три мужика с разбитыми мордами к Святому Петру и…» – вот такого рода анекдоты он предпочитает.
Я очень хорошо отношусь к Гуруинг-Вуути, но держусь с ним немного настороже: уж слишком всерьез он воспринимает себя самого. Его послушать, так никто, кроме него, не умеет строить храмы с коринфскими колоннами. А колонны Парфенона? Может быть, они все-таки чуток повнушительней, а?
Конечно, во время перемены, вдали от наших миров, каждый пыжится, как может: «Я изобрел паровой двигатель», «А я придумал противозачаточную пилюлю для женщин». Я как-то в шутку сказал: «А я запустил производство одноразовых фотоаппаратов».
То, что ты – бог, может вскружить голову. Это так, но, как нам советует Первый Бог: «Не будем злословить друг про друга, иначе это кончится религиозными войнами». Поэтому, когда Вишну похлопал меня по спине, заметив: «Ремесло бога занятное, но тебе не приходило в голову, что где-нибудь над нами есть боги высших измерений, которые играют с нами так же, как мы играем со смертными?» – я подскочил. Не знаю почему, но эта мысль меня просто ошеломила. Быть игрушкой высших существ! Невыносимо! Не иметь своей воли! Быть куклой в чьих-то руках! Может быть, даже в руках детей! Фу. Всю ночь меня рвало, снились кошмары. Наутро я успокоился. И ответил Вишну: «Это невозможно. Нет никого выше богов».